Светлые, неестественно белые стены квартиры, которые должны были делать пространство шире и чище, нависали над десятилетним мальчишкой с неприкрытой угрозой. Широкие экраны в половину стен трезвонили о чём-то тревожно и пронзительно, и весь этот гам сливался воедино с причитаниями его матери, активно жестикулирующей руками, размахивающей тонкой пластиной-планшетом, словно бы ажурным веером.
Её глаза – холодные, отчуждённые, серые, как небо в пасмурный день, пускай и выглядели намеренно строго, но в своей сути ничего не выражали. Абсолютно. Мальчик прекрасно помнил, насколько они были пустыми, именно этим она всегда его и пугала – своим активно скрываемым за дисциплиной безразличием. Ей всегда было всё равно.
Даже сейчас, когда она активно отпечатывала в его голове необходимость идеала во всём, к чему он не прикасался, мать ничего не чувствовала. В тон ей продолжали блёкло моргать, а после внезапно вспыхивать экраны, вызывая желание отпрыгнуть, сощуриться, закрыть глаза, но ничего из этого мальчик сделать не мог.
– В который раз повторяю тебе, Евгений: девяносто восьми процентов за тест недостаточно! Чтобы быть лучшим, тебе нужна сотня. Сто, не меньше! Ты слышишь меня?
Он прекрасно слышал, пожалуй, даже слишком хорошо. И без того звонкий голос матери усиливался его головой в несколько раз, становясь нестерпимо громким, пронзительным, режущим слух. Мальчишка терпел первое время, как и всегда, а после под давлением белых стен, всполохами экранов и крикливыми ругательствами матери закрыл уши хрупкими ладонями. Сначала несильно. Малыш надеялся, что окружающие предметы сами почувствуют его тревогу и поутихнут, но нет; мать пуще прежнего принялась бранить, вот только теперь её голос походил на вопль – всё такой же чужой, безразличный, холодный, как лезвие хорошо заточенного меча.
– Всегда на сто!
Вспышка света, крепкая ладонь хватает его за запястье.
– Лучшим! Всё должно делаться безукоризненно!
Мальчик вырывался, но рука матери ещё требовательнее сжимала его собственную. Стены вот-вот норовили сложиться прямо на их головы.
– Ты должен быть идеальным…
Ребенок рванулся в сторону, когда почувствовал, что уже не мог просто дышать. Он высвободился из крепкой хватки матери, и в тот же миг белоснежные стены рухнули вместе с ненавистными экранами; всё затихло.
