.
Обе статьи, по которым Азадовский был помещен под арест, считались «политическими». Статья 102 предусматривала наказание (ссылку на поселение или каторгу) за «участие в сообществе, составившемся для учинения тяжкого преступления», каковым в данном случае считалось насильственное посягательство на установленный в России образ правления252. Статья 132 была более мягкой: ее вторая часть устанавливала ответственность за «размножение, хранение или провоз из‑за границы» антиправительственных сочинений при условии, что «распространение или публичное выставление» оных не последовало. Виновному в совершении такого рода преступления грозило тюремное заключение на срок не более чем три года253.
Судя по вышеприведенным свидетельствам, М. К. находился в заключении около двух месяцев, то есть до начала апреля 1907 г. Причиной столь скорого освобождения послужило, вероятно, то обстоятельство, что решено было не предъявлять ему «тяжелую» 102‑ю статью (то ли следствие не получило требуемых доказательств, то ли в дело вмешался кто-либо из «влиятельных» иркутских знакомых). Освободившись, Марк начинает держать выпускные экзамены – необходимо было закончить гимназию, из которой он был исключен «по распоряжению иркутского генерал-губернатора» еще в феврале (в связи с арестом). Директор (Н. Н. Бакай) не стал, видимо, чинить препятствий, так что в течение апреля и мая 1907 г. М. К. сдает – один за другим – одиннадцать экзаменов и, окончив гимназию экстерном, получает 28 мая свидетельство, необходимое для продолжения образования. В стенах Иркутской гимназии он пробыл, как и сам позднее указывал254, неполных восемь лет.
А через неделю завершилось продолжавшееся четыре месяца уголовное дело «по обвинению бывшего воспитанника местной гимназии Марка Азадовского в хранении, с целью распространения, нелегальной литературы». Судебное заседание состоялось 6 июня 1907 г., и после непродолжительного совещания Иркутский окружной суд вынес Азадовскому оправдательный приговор. Защитником выступал присяжный поверенный Г. Б. Патушинский255.
Остается ответить на последний вопрос: в какой мере заблуждались (и заблуждались ли) восточносибирские жандармы, полагавшие, что Марк Азадовский принадлежит к партии социалистов-революционеров?
В своих анкетах и опросных листах (и до, и после 1917 г.) М. К. не упоминает, естественно, о своей близости к эсерам и неизменно называет себя «б/п» (беспартийным). А в действительности?