. Вопреки моим ожиданиям, имени автора на титульном листе не было, однако, эта загадка быстро разрешилась: во всех каталогах и библиографических справочниках им значился некий Илья Федорович Копиевский или Копиевич (1751–1814), о котором я тогда ничего не слышал.
Но вернемся к титульному листу. Специализируясь по роду своей профессиональной деятельности на всеобщей истории, я без труда догадался, что странное определение «всякая» здесь следует понимать именно как «всеобщая». И тут сразу же стали возникать вопросы. Неужели это был первый печатный обзор всеобщей истории на русском языке? Почему я ничего не знал о нем раньше? Почему он не упоминается в исследованиях по русской историографии? Как была представлена в нем всеобщая история? И конечно, кто был этот Копиевский, составивший его по воле русского царя? Сюжет получался вроде вполне микроисторический, но дальше что-то пошло не так.
Взволнованный своим открытием, я тут же показал титульный лист «Введения» специалисту по русской истории XVIII века, искренне надеясь, что он легко разъяснит мои недоумения. Однако его реакция меня скорее озадачила: вместо ответов на свои вопросы я почувствовал в ней нечто вроде вежливого безразличия. Вполне, впрочем, понятного, поскольку коллега был целиком погружен в проблематику собственных исследований, лишь отдаленно связанную с моим вопросом: «А-а-а, это типография Тессинга, ну, об этом много чего написано». Получив примерно такие же ответы от нескольких других историков петровского времени, я вынужден был начать разбираться со своими недоумениями сам, все больше и больше зарываясь в разнообразную литературу, так или иначе связанную с книгопечатанием, петровскими реформами, историографией, русской книжностью, становлением русского научного языка и т. д. Причем в ходе этих поисков меня интересовали не столько традиционные для истории петровских преобразований общие темы, сколько конкретные обстоятельства и особенно люди, трудами которых стало возможным появление этой книги.
В процессе поисков ответов на свои вопросы у меня стали стремительно появляться новые, потом к ним добавились еще новые, и еще, и еще… Почему русский царь решил издать именно эту книгу? Почему распорядился сделать это не в Москве, а в Амстердаме? Какие русские книги вышли в типографии Тессинга? О чем они были? Кто были их авторы-составители-переводчики? Читали ли эти книги в России? В какой-то момент я понял, что этих вопросов становится слишком много и нужно остановиться. К тому же стало ясно, что многочисленные исследования, которые я штудировал, давали ответы далеко не на все из них.