Дед нахмурил густые брови и задумчиво посмотрел в оконце.
– Чего молча жуёшь? – уже настороженно спросил Афонька. – Може, у тебя друга задумка? Так поделись…
– Да, пострел… есть у меня дума.
– Это про что? – уже с интересом спросил тот.
Дед облизал ложку, перекрестился, смотря на образок, и встал из-за стола. Взяв светильник со стола, он медленно направился к выходу из избы.
– Афонька! Ну-кась… Подсоби… – послышалось за дверью, в повалушке.
Паренёк мигом вскочил из-за стола и бросился на зов.
– Ну-кась отбрасывай се отсель, – командовал дед в одном из углов повалушки, где сворой было навалено множество всякой рухляди.
Афонька стал отодвигать бочку, отбрасывать в сторону корыто, вёдра, тряпьё. Среди этих вещей стоял небольшой окованный лубяной короб с железным замком. Дед передал светильник внуку и стал смахивать толстый слой пыли с его поверхности. Затем снял с шеи верёвку с небольшим ключом и не спеша просунул его в отверстие замка, провернул им. В механизме что-то щёлкнуло, и часть замка с грохотом отвалилась. Старик осторожно стал открывать крышку сундука и скомандовал:
– Подай свету сюды!
Внутри сундука оказались сверху беличьи и лисьи шкурки. Дед отбросил их в сторону и с осторожностью стал вынимать что-то длинное, аккуратно завёрнутое в тряпицу.
– На-кось, – передал он эту вещицу парню. – Возьми бережно да неси в избу.
А сам стал дальше копошиться внутри сундука. Афонька занёс вещицу в избу и положил на стол. Следом появился старик с какими-то ещё предметами.
– Дидусь, откуда се у нас?! – в недоумении воскликнул паренёк.
На столе оказалась чешуйчатая кольчуга, колечки которой потемнели от залежалости, тёмно-красные рукавицы с железными пластинками, слегка покарябанными кое-где, шишак[10] с бесчисленными еле заметными царапинами на поверхности, кинжал в ножнах, окованных узорами из меди.
Афонька взял за рукоятку кинжал и вынул его из ножен. Клинок моментально засверкал на свету, как будто его не коснулось время за длительное возлежание.
– Осторожно, паре… поранишься в радости-то, – с ухмылкой пробурчал старик.
– Ты что, дидусь! – удивился внук. – Я ж на ловиту да рыбалку, почитай, с малолетства с тобой хаживал. Вентери[11] научил мя ставить… Не одну сороковицу[12] пушнины да медвежатины заловили и продали… А уток сколь постреляли! Ты ещё всё радовался за мову изворотливость и меткость… А соколят да ястреба кто лучше ловит? Почитай, хозяйство сам держу!