– Спасибо, папа.
Он посмотрел на неё чуть дольше, чем обычно, словно хотел запомнить именно этот её образ – сосредоточенную, решительную – такой, какой он ещё её не знал.
– Думаю, ты только что заработала не только доверие, но и уважение, – произнёс он, и его ладонь сжала её руку. Не как у отца к дочери – как у человека, который признаёт в другом себе равного.
Марианна ощутила это прикосновение как тепло родника – родное, чистое. Впервые за долгое время она почувствовала себя внутренне цельной, не стремящейся доказать, не нуждающейся в разрешении – самодостаточной.
Чуть позже из зала вышел Рафаэль. Он двигался неспешно, как будто всё происходящее было частью его плана, как будто он заранее знал, что Марианна справится.
– Ты молодец, – сказал он тихо, но так, что её сердце почему-то отозвалось. Его голос был как второй слой ткани – гладкий, струящийся.
– Спасибо, что доверил мне это, – ответила она, и в этих словах уже не было стеснения. Только благодарность. Только сила.
Он склонился чуть ближе – не интимно, а с уважением, с вниманием.
– Ты доказала, что не просто готова. Ты уже в игре, Марианна.
Она не знала, почему, но это прозвучало как заклинание. Как признание в статусе. В зрелости. В силе.
– Тебе стоит отдохнуть, – добавил он чуть тише. – Прогуляемся до столовой?
Марианна вскинула бровь, с лёгкой, почти кокетливой тенью в глазах.
– Разумеется.
4 глава. Признание обществом.
Столовая встретила их запахами – ванильных круассанов, свежеиспечённого хлеба и чёрного кофе. Солнце било в высокие окна и разливалось по полу золотыми пятнами. Воздух казался лёгким и праздничным – будто помещение дышало гордостью за то, что в его стенах только что родилась звезда.
Когда Марианна и Рафаэль переступили порог, несколько сотрудников – сначала сдержанно, затем искренне – начали хлопать. Кто-то воскликнул:
– Браво, Марианна! Это было сильно!
Рафаэль улыбнулся и, не стесняясь, присоединился к овациям. Он даже слегка поклонился, при этом взглянув на неё с тем самым выражением – "а я ведь знал".
Марианна не сдержала лёгкой, почти застенчивой улыбки. Она слегка покачала головой и, бросив шутливо-укоризненный взгляд на Рафаэля, прошептала:
– Вот уж не хватало публичной сцены…
– В каждой истории должен быть свой триумф, – ответил он тихо, почти на ухо.