Софи молчала, завороженно оглядывая ставший фиолетовым и красным мир, что запутался в тумане. Глядела на небо, скрытое тучами. И Хантер лишь удивлялся, почему она продолжала идти рядом, позволяла касаться, а чаще касалась его сама, после того как подслушала разговор.
– На твоем лице написаны все эмоции, – наконец сказал Хантер, останавливаясь. Он привалился к дереву, вытащил бутылку воды из рюкзака и кинул Софи. Она подошла к нему ближе, сжимая пластик в трясущихся руках.
– Мне просто страшно. Тут… жутко.
– Я не член ордена, Софи. И мы идем к ведьме джунглей, как я обещал.
Софи пожала плечами, дрожащими пальцами открутила крышку. Не верила. Правильно делала, на самом деле, но в этом Хантер ей не врал: он обещал себе, что спасет жизнь Софи любой ценой.
– Я никому не позволю убить тебя.
– Потому что сделаешь это сам? – съязвила она, сжимая бутылку с такой силой, что брызнула вода.
Хантер устало вздохнул и принялся расстегивать пуговицы. Злость схлынула с лица Софи, она непонимающе вздернула брови, наблюдая, как он распахивает рубашку и спускает рукав с правого плеча. Опустила глаза к паху.
– Штаны не снимешь?
– Клеймо на плече.
– Жаль, не на ягодице.
Хантер хмыкнул, но подошел ближе, показывая Софи клеймо на правом плече: луна и солнце в облике прекрасных дев слились в объятиях. Орден считал, что хранители разума холодные, как луна, а хранители любви горячие, как солнце, поэтому использовал их начертания в своем символе.
Софи пригляделась, нахмурилась, не понимая, что должна увидеть и как наличие клейма должно в чем-то убедить.
– Попробуй стереть.
Софи дернула головой, но облизала палец, провела по клейму и…
– Чернила, – выдохнула она, подошла ближе, с силой сжимая плечо Хантера. – Ну а твоя подруга? Она член ордена. Я видела вышивку на ее кофте.
– Она – да. Но она живет в Хартбурке, работает у прорехи, в ордене почти не бывает. Чернила ее убедили. А мне и надо было играть роль всего пару недель, пока не добуду тебя.
Хантер позволил себе окунуться в недоверие, но и в слабую надежду, а потом дернул плечом, стряхивая руки Софи. Она с сожалением наблюдала, как он застегивал рубашку, не скрывая наслаждения от разглядывания его голого торса.
– И давно ты думала, что я тебя убивать веду?
– С самого начала. Ведь ты отказался освобождать меня.