– А помнишь, как на праздник Большой Радости семейство Кежич всегда приносили пироги с рисом и солодрянкой? Помнишь? – мечтательно произнес Хомиш и закрыл глаза от нахлынувших воспоминаний. – Я б поел сейчас такого пирога. А мамуша пекла пышмы. Помнишь? Ее пышмы первыми уходили со стола.
– Да, пышмы бывали знатные, – подхватила разговор Афи, чей крохотный рот был до того занят заглатываем крошек от горячих корешков, остатков солодрянки и орешков. – Как и наши праздники.
– Лихорадочно я танцевала и красиво, – подняла глаза к небу Лапочка. – Теперь не потанцуем. Но спеть можем.
Ко второму куплету Лапочка не сдержалась и встала. Она, как изящный кустарник, гнулась и, прихрамывая, переступала ножками. Голос ее стал громким, ярким, и к нему присоединился и голос Хомиша, и тонкий писк норны. Теперь они пели втроем:
– Турандей, турандей,
Муфель, вкусно ешь и пей,
Муфелька, танцуй и пой!
Турандой, турандой.
Турынды, турынды,
Праздник вьется до луны,
Мы танцуем кафуфлю!
Турандю, турандю.
Шэм лежа наблюдал, как Лапочка остановилась в своем дивном танце и мягко упала под его правый бок. Тело ведмедя было теплым.
Рядом улегся Хомиш. Муфли тесно прижались спинами друг к другу, и ведмедь, что теплые шершавые лапы, свернулся вокруг. Он спрятал свою новую семью и согревал тяжелым, сиплым, но горячим дыханием.
– Афи, ты хныкаешь? Или ты, Лапочка? – зевнул и решил уточнить Хомиш. – Или мне чудится?
– Хорошо ж вам, – раздался тихий голосок норны. – У вас есть ноги, а те, у кого есть ноги, всегда могут потанцевать и дойти до цели. А у Афи нет больше крылышек.
– А если великантеры решат нас догнать? – вдруг подняла голову Лапочка и прислушалась. Темнота ночи наполнялась новыми звуками.
– Чего им нас догонять? – ответил Хомиш. – У нас только ноги, лапки, зубы. И ничего больше.
– У вас есть ноги, лапки и зубы, – раздался писклявый и сонный голос из шерсти Шэма. – А у Афи были крылья. А отныне их нет.
– Ну вот смотрите, – решил растолковать Хомиш, зевая и по-прежнему не поднимая головы, – у нас с Лапочкой есть ноги. У тебя, Афи, есть лапки, у Шэма есть когти и зубы. Точно прорвемся.
– Овелла, пока я лежала подранком, приходила и делала мне мудру сна. Шэм, может, владеет таким умением? Как думаешь? – спросила намеренно невпопад Лапочка. Ей совсем не хотелось засыпать под нытье Афи. А спать хотелось очень. Приятная тяжесть в животе и веках смаривала и звала в сон. Муфлишка зарылась носом в мокрую, но теплую шерсть ведмедя.