Пользуясь свободой слова, злопыхатели язвили вовсю. Называли голову Первого стратега луковицей, утверждали, будто голосом и походкой он вылитый Писистрат, а доспехи воина носит только для того, чтобы показать, какой он выдающийся полководец. Хотя не одержал для Афин ни одной важной победы.
Перикл молчал. Как молчали многие государственные мужи до него. А куда денешься: свобода слова – это фундамент демократии. Не приведи Зевс показать общественности, что ты уязвлен ядовитой шуткой.
Тут же вспугнутой птицей по полису полетит молва: лидер Народной партии – никакой не Олимпиец, но самолюбивый тиран и фанатичный поборник чистоты морали. Демос этого ему не простит, а значит, с политической деятельностью придется расстаться.
Перикл с друзьями только что вернулись из театра Диониса, где состоялись состязания хоров в исполнении гимнов Аполлону Таргелию. Одним из победителей стал хор мальчиков из дема[14] Холарга, родовой вотчины Первого стратега.
Перикл лично вручил хормейстеру лавровый венок и пожертвовал в казну дема тысячу драхм. Потом уже в почетной ложе устроил попойку, так что в особняк компания ввалилась навеселе.
Угощение на этот раз оказалось не то чтобы изысканным, однако вполне праздничным. Домашние рабы, ойкеты, не ударили в грязь лицом. Сначала повар с бритой головой вынес в андрон[15] лутерий, полный свежевыловленной барабульки, чтобы гости могли полюбоваться, как она на глазах меняет свой цвет с серебристого на красно-оранжевый. Обнес каждое ложе-клинэ, не пропустил никого.
Затем два чернокожих ливийца притащили из кухни большой котел с ритуальной кашей таргелос из злаков на козьем молоке. К блюду предлагались ломти свежеиспеченного хлеба из первого помола озимой пшеницы.
Обжаренную в муке барабульку подали с тушеным диким амарантом, жареными дольками баклажанов и ломтями овечьего сыра. Оливковое масло аппетитно растекалось по золотой корочке, а листья тимьяна добавляли к рыбному запаху аромат свежести. Любители подкислить еду подливали на свою тарелку уксуса из стеклянного финикийского арибалла.
Для тех, кто все еще не наелся, повар выставил сковородку жаренных с луком бараньих ребрышек. В андроне сразу повеяло специями – розмарином, кориандром, тмином, зирой, чабрецом…
Наконец, когда гости насытились и вымыли руки, слуги внесли пустой кратер