– Понятия не имею, – пожимаю плечами, пытаясь улыбнуться, но улыбка получается скорее вымученной. – Но ты держи за меня кулачки, ладно?
– Стелла, – она мягко берёт моё лицо в свои руки, и её взгляд становится таким серьёзным, что я невольно замираю. – Ты же знаешь, что я всегда с тобой?
– Знаю, – киваю, чувствуя, как в горле комок подступает. – И я тебе за это больше, чем благодарна.
Если бы не она, я, возможно, уже давно бы сдалась. Эмили. Эта блондинка с волосами, как солнечные лучи, которые рассыпаются по плечам мягкими волнами, будто золотой водопад. Её глаза – ярко-голубые, как небо в ясный день, всегда смотрят на мир с лёгкой искоркой ироничного любопытства. У неё есть эта удивительная способность улыбаться так, будто весь мир вокруг неё становится чуточку светлее. На её лице всегда играет лёгкий румянец, а на щеке – маленькая родинка, которая добавляет её образу что-то неуловимо очаровательное.
Эмили даёт мне веру. Веру в то, что даже из самой глубокой ямы можно выбраться, если есть кто-то, кто протянет тебе руку. Она не просто говорит об этом – она живёт этим. Её поддержка не громкая, не навязчивая, но она всегда рядом, как тихий, но уверенный свет в конце туннеля. Когда я чувствую, что силы на исходе, она просто садится рядом, обнимает меня за плечи и говорит что-то вроде: «Ну, Стелл, ты же знаешь, что мы справимся». И я верю. Потому что с ней всё кажется возможным.
Она – моя опора, мой якорь в этом бурном море. И я знаю, что пока она рядом, я не утону.
***
Я захожу в дом этого стервятника, и первое, что бросается в глаза – это её ехидное лицо. Экономка. Злобная старая карга, которая с самого первого дня возненавидела меня всей душой. Как только я переступила порог этого проклятого места, она приняла меня в штыки, будто я была угрозой её маленькому, уютному мирку.
– Где Майк? – бросаю я вопрос на ходу, даже не утруждая себя вежливостью. Зачем? Она всё равно не заслуживает ничего, кроме моего холодного тона.
– Здороваться тебя не учили, грязная девчонка? – шипит она в ответ, сжимая свои тонкие, почти бесцветные губы так, что они исчезают с её лица, оставляя только линию недовольства. Её глаза, узкие и колючие, как иглы, сверлят меня, пытаясь найти слабость.
– Я вопрос задала, – повторяю с нажимом, не собираясь церемониться. Мои слова звучат резко, как удар хлыста, и я вижу, как её лицо искажается от злости.