– Ночью, между прочим, тоннель проехали, – сообщил отцу Кирилл. – А завтра ещё один должен быть, большой, Никин папа сказал.
– Если сказал, значит будет, – большого интереса к прошлым и будущим тоннелям папа Игорь не проявил. – Тимофей человек опытный, бывалый, ему виднее. А я, как и вы, первый раз здесь еду.
Не обманул дядя Тимофей, вот он настоящий тоннель. Хороший, гулкий, обстоятельный.
Поезд вырвался из темноты внезапно, как электросамокатчик из-за угла навстречу. Стало ярко и весело. За окном вновь поплыл уже привычный пейзаж зелёной горной тайги с бурными речками, текущими то слева, то справа от железнодорожной магистрали.
– Ладно, давайте-ка, братцы, собираться, – скомандовал папа.
Кирилл послушно достал свой рюкзачок, задумался, вспоминая что в нём лежало изначально, пока семейство не погрузилось в вагон. Егор тоже задумался, но по другому поводу: он искал другую рифму к слову «братцы», которое так удачно у папы срифмовалось с «собираться». Это была давняя их с мамой игра, искать рифмы ко всяким словам. Мама её придумала, когда ещё братья Токаревы ходили в детский сад. Кирюшка рифмами не увлёкся, а Егору до сих пор нравилось.
– А на Байкале, братцы, будем мы купаться! – наконец сообщил озабоченному сборами семейству юный поэт.
– Хорошо, Егорик, – похвалила мама, а Кирилл встрял:
– Чесаться.
– Почему чесаться? – улыбнулась мама.
Младший пожал плечами, а папа объяснил за него:
– Потому что комары.
– Действительно, не поспоришь, – согласилась мама.
Грядущие комары никого не расстроили, поскольку папа вдруг показал на окно:
– А вот и Байкал.
И все прильнули к стеклу смотреть на открывшуюся сверху Байкальского хребта синюю гладь огромного озера, на берегу которого россыпью кубиков из конструктора смотрелись дома города Североозёрска, конечной точки длинного, увлекательного поездного путешествия.
Когда все рюкзаки были собраны, а папа достал телефон и стал что-то в нём изучать, к ним заглянули Ника Скворцова и Вера Калинчук, тоже уже переодетые из поездного полудомашнего в городское походное. За ними пришёл отец Ники Тимофей Олегович, тоже рыжий, только несуетливый, крепкий, выше на голову папы Егора и Кирилла. Он и Вера сели на два свободных места боковой полки через проход, а Ника по-хозяйски втиснулась между братьев Токаревых.