Он встал, подошел к режиссеру и, почтительно склонившись, протянул ему руку.
– До свидания, Илья Ефимович. Еще раз прошу прощения за то, что побеспокоил вас. Если вы не против, я оставлю вам номера телефонов. Позвоните, если вам захочется встретиться или поговорить со мной…
Борин проводил его, закрыл за ним дверь.
Выйдя на улицу, Шамсиев с жадностью вдохнул свежий воздух. Час, проведенный в квартире Борина, дался ему нелегко. У него было ощущение, что он долгое время, продираясь сквозь непроходимые джунгли, выбрался, наконец, к открытому морю.
Каждый следователь знает, неблагодарное это дело – допрашивать в квартире незнакомого человека, к тому же почтенного больного, доживающего, возможно, последние дни своей жизни.
Было и другое. Все время, пока Шамсиев допрашивал режиссера, его почему-то не покидало чувство, что в квартире есть еще кто-то. Эта дамская сумка на комоде… Конечно, ее могла случайно оставить какая-нибудь артистка, та же гардеробщица из театральной раздевалки. Но икона, подсвечник со свечами… Какие же грехи пытался замолить старый режиссер на своем смертном одре, в каких грехах каялся?
– У тебя рай здесь, ей-богу, – заметил Шамсиев, входя в кабинет, где его ожидал Вахрамеев, и устало опустился в кресло. – Впрочем, после квартиры Борина улица мне тоже показалась сначала раем. А ведь там сегодня, кажется, плюс тридцать, не меньше.
Расслабившись, он откинулся назад и, как Борин, там, в квартире, закрыл на минуту глаза.
Посмотрев на него с сочувствием, Вахрамеев подошел к холодильнику и, приоткрыв дверцу, повернулся к Шамсиеву.
– По бутылочке пивка?
– Не откажусь, пожалуй, во рту, как в пустыне…
Они пили молча, медленно, небольшими глотками, как бы размышляя и готовя благоприятную почву для непринужденной беседы.
– Позвольте поинтересоваться, с чем вы вернулись от Борина, Булат Галимович? – спросил Вахрамеев, ставя на пол возле кресла пустую бутылку.
– С чем вернулся? – переспросил невозмутимо Шамсиев, тоже закончив с пивом. – Ты знаешь, вернулся с двойственным чувством. С чувством тягостным, грустным, с одной стороны: Борин и вправду очень плох и, похоже, не протянет долго. С другой же… Разговор с ним укрепил мою веру. Теперь я не сомневаюсь, Борин знает что-то об убийстве Аристовой, знает, если не сказать большего…