– Что, он сам намекал на свою осведомленность?
– Об убийстве? Нет, конечно. Он отрицает знакомство с Аристовой. О каких-то встречах и говорить нечего…
Вахрамеев как-то непонимающе взглянул на него.
– Да, но Борин действительно не был знаком с Аристовой! Я проверял, наводил справки. Подключал даже наших оперативников! Аристова после переезда в Мурманск всего два раза была в этом городе. Первый раз – лет пять назад, останавливалась здесь буквально на день. А последний раз – этим летом, когда произошла трагедия. Все время, пока была здесь, неотлучно находилась с Носовым на загородной даче своего дяди, ни с кем не общалась. Лишь накануне намеченного отъезда случайно повстречала на улице свою школьную подругу и решила вечером навестить ее, поздравить с днем рождения.
– За информацию спасибо, Сергей, я тебе вполне доверяю. Но пути господни неисповедимы. Разве не мог Борин познакомиться с Аристовой где-то в другом месте, скажем, на том же морском побережье?
– Но я располагаю достоверными данными, что Борин за последние пять лет не выезжал никуда из этого города.
– За последние пять лет! – хмыкнул Шамсиев, многозначительно взглянув на Вахрамеева. – А можешь ты сказать, что было раньше, до этих пяти лет? Куда ездил, с кем встречался и знакомился Борин?
Вахрамеев лишь пожал плечами.
– Вот то-то! – Шамсиев задумался. – Да… Слишком мало мы знаем об этом Борине, и поэтому нам трудно провести связующую нить между ним и происшедшими событиями. Но я уверен, такая связь существует.
Вахрамеев смотрел на него чуть настороженно.
– А что говорил Борин по поводу того инцидента? Ну, этой встречи с тремя мордоворотами на окраине города?
– А, эта попытка ограбления? – Шамсиев чуть помедлил с ответом, улыбнувшись своим мыслям. – Вот что я тебе скажу, Сергей. Никакого ограбления там не было! И встречи с тремя мордоворотами тоже!
– Как? – Вахрамеев, казалось, совсем перестал понимать его.
– Очень просто, не было и все! Какие-то там верзилы, городская окраина, карманная мелочь… Чепуха все это! Уж если ты хочешь знать, Борин в тот вечер был в отличной японской куртке, и встреть его на безлюдном месте пьяные верзилы, черта с два стали бы они копаться в его карманах, искать какую-то мелочь. На черном рынке за такую куртку любой франт безоговорочно выложит пять сотен, не меньше.