Он посидел с минуту, прислушиваясь к тихому шелесту листвы, к веселым голосам игравших поблизости детишек, к доносившимся со стороны реки длинным зазывным гудкам теплоходов, вспомнил с грустью о доме, о Москве и, вздохнув, развернул газету.
Сколько прошло времени, он не помнил, но в какой-то момент он вдруг почувствовал знакомое ему внутреннее беспокойство, будто затревожилось, заныло в груди сердце.
Подняв голову, он посмотрел по сторонам и, не заметив ничего особенного, бросил взгляд поверх зеленого газона на противоположную аллею и невольно вздрогнул.
За газоном, прямо напротив него, на скамейке, положив ногу на ногу и небрежно откинувшись на спинку, сидела она, та женщина, красивая, яркая, в своем неизменном голубом платье.
Было до нее метров двадцать, не меньше, но Шамсиев отчетливо видел чуть задумчивую, ироническую улыбку на ее губах, и она, эта улыбка беса-искусителя светилась также и в ее глазах, придавая всему ее облику какую-то притягательную, колдовскую силу.
Шамсиев смотрел на нее, смотрел пристально, жадно, пытаясь угадать предназначение этой необыкновенной улыбки, но мысли его почему-то путались, мешались, затем улетучивались, как бы растворяясь в пространстве.
И она тоже смотрела на него – и тоже пристально, ни на секунду не отводя своего взгляда и не пытаясь даже изменить выражение своего лица или хотя бы позу, став объектом его внимания.
Так они сидели довольно долго, пронизывая друг друга взглядами, пока Шамсиев, чувствуя, как беспокойство его с каждым мгновеньем нарастает, не отложил газету и не поднялся со скамейки.
Он постоял немного, думая, что делать ему сейчас: покинуть этот сад безмолвно, как ни в чем не бывало, или же принять вызов незнакомки, попытаться вступить с ней в разговор.
Профессиональное любопытство, однако, одержало верх, заставив его выбрать второе, и он решительно направился по аллее в глубь сада, чтобы обогнуть газоны и, последовав обратно, достичь места, где сидела женщина в голубом платье.
Шел он медленным, прогулочным шагом, чтобы не выдать своих намерений и не вызвать подозрения у незнакомки.
Вот он дошел до конца зеленой полосы, свернул и, обогнув газон, вышел на соседнюю аллею. Но что это? Он не поверил своим глазам. Скамейка, на которой только что сидела женщина, была пуста.