Нет.
Утопая в присвистах и выкриках, выхожу под свет софитов, где танцевальная труппа уже заняла свои позиции. Основная импровизированная площадка между бутиками, четыре этажа с балконами, эскалаторы – с каждого угла, с каждой стороны чувствую на себе прожигающее до костей внимание.
Восхищенное, осуждающее, любопытное – неважно.
Важно, что оно есть.
Важно, что народ снимает меня, пишет рилсы и выкладывает посты. Сарафанное радио во все времена являлось лучшей рекламой. Именно ради него мы и выступаем на таких бюджетных мероприятиях. Чтоб лишний раз засветиться.
Если честно, порой я ощущаю себя энерговампиром. Потому что выхожу из анабиоза только в минуты пребывания на публике. Только когда играют первые аккорды, всё стороннее отходит на задний план. Все проблемы, все сомнения, сопровождающая меня последние дни слабость…
Ничего не остаётся, кроме окрыляющей свободы.
***
Плавные движения, максимум соблазнения, открытый флирт с невидимым собеседником и убийственная доза распыляющихся феромонов – моя задача не только петь, но и зачаровывать подобно гипнотической змее.
Я знаю, чего ты хочешь,
Когда приходишь ко мне под покровом ночи…
При виде меня парни должны забывать о существовании своих вторых половинках, а девушки сгорать дотла от зависти – за собственную неполноценность и неидеальность.
Мерзко? Аморально?
Да. Но не я это придумала.
Маркетинг никогда не был щадящим.
Когда я впервые пыталась пробиться на сцену, почти сразу стало понятно, что неизвестной певичке необходимо определённое амплуа. То, которое она наденет на себя как маску и будет носить второй кожей. Но какое?
Дерзкая девчонка-пацанка, клавшая на условности? Милая очаровашка в розовых бантиках, рассказывающая о первой любви? Минорная страдалица, что поёт про страдания и вечно разбитое сердечко?
О, нет.
Моя первая продюсерша сделала ставку на мою внешность. И не прогадала. Стерва, сука, скандалистка и секс-кукла для влажных фантазий – образ сложился сам после небольших косметических процедур, превративших меня из типичной провинциалки в эротическую фантазию мужчин.
В общем, роли быстро распределили, и всё, что мне оставалось – поддерживать репутацию. Что, надо заметить, далось без особого труда. Несложно играть сволочь, если характер сам по себе гнилой.
Конечно, моя семья была не в восторге. Ни от моего поведения на камеру, ни от сценических нарядов вроде сегодняшнего. А уж когда по небольшому городку, в котором я выросла, поползли сплетни одна краше другой…