– А что не так?
– Ты подпер дверь моего амбара, в тот момент когда я там был с женщиной. С твоей женой был между прочим. – Лицо Петра на миг озарила довольная улыбка приятных воспоминаний. – Мужик ты или где? Сколько можно вести эти переговоры? Отпусти женщину. Я детей твоих обижать не буду, клянусь. Ну не сложилось у вас. Не можешь срать, не мучай жопу. Сколько можно трепать нервы себе и окружающим?
– Что? С моей женой? – По ту сторону ограды, у не менее ухоженного дома с колоннами типа греческих под аркой, стоял здоровенный очень средней упитанности рыжеволосый мужик с недельной щетиной на лице в ярко оранжевых с багряным отливом шортах, типа трусов, и ковырялся в зубах спичкой. – Если бы это было правдой, я бы знал.
– Твою мать, посмотрите на это позорище. Все знают, а он нет. – Петр ударил лопатой по ограде соседа. – Дин, не будь мудаком.
– Кому Дин, а кому Дмитрий Иванович Налимов.
– Не цепляйся к мелочам. Будет у нас мужской разговор? Или я тут воздух понапрасну сотрясаю, отпугивая комаров. – Он шлепнул себя по запястью, размазывая комара и каплю крови, что тот успел отжать. – Блин, жара же еще. Откуда они, твари, берутся. – Он прихлопнул еще одного, пристроившегося к его плечу. – Я весь сад неделю назад протравил. И по забору гадостью этой пролил. Все как обычно, реклама – деньги на ветер.
– Она моя жена по закону. Надеюсь, ты об этом помнишь. Я не намерен отдавать ее кому-то другому. – Дин выплюнул спичку себе под ноги, демонстративно отвернулся так, что щеки со спины просматривались и не оборачиваясь, шествуя к себе домой, лениво пригрозил. – Еще раз застану вас вместе – точно сожгу вместе с твоим домом. Вали домой, "необижало".
Легкий грузовичок бойко пролетел по неровной дороге и резко остановился в самом конце улицы, у пустующего уже несколько лет особняка по левой стороне от хозяйства Петра. Этот последний дом по улице являл собой разруху и забвение. Крыльцо его давно обвалилось, краска на фасаде облупилась, цветник зарос коноплей. И забор, местами поваленный местными свиньями, что рылись в данный момент на заднем дворике за летней кухней, был так же местами разобран на дрова за ненадобностью.
Из кузова выскользнули двое невысоких грузчика приятной внешности в темной робе без опознавательных и принялись перетаскивать в пустующий дом коробки перетянутые ярко красным скотчем. Дверца кабины медленно открылась и нога в коричневом ботинке опустилась на пыльную землю захолустья. Затем к ней с некой брезгливостью присоединилась другая. И уже потом дверца кабины захлопнулась, являя миру некого высокого черноволосого джентльмена в сером костюме при шляпе, с прямым носом аккуратными усиками на лице без возраста и зорким цепким взглядом.