При этом образе мышления события независимо от того, когда они происходят с любой отдельной точки зрения, просто есть. Все они существуют. Они вечно занимают их особое положение в пространстве-времени. Здесь нет течения. Если вы провели замечательное время в момент полуночи накануне нового 1999 года, вы все еще его имеете, поскольку это просто одно неподвижное место в пространстве-времени.
Брайн Грин. "Ткань космоса: пространство, время и текстура реальности."
Глава 1.
Окраина провинциального поселка городского типа куталась в душные потоки летнего вечернего воздуха. Вездесущие оводы и крупные мухи носились в ароматах сбежавшего молока, квашенной капусты и навоза, издавая назойливые противные звуки.
Кривые улочки либо заканчивались огромным пустырем перед корпусами давно заброшенной промышленной зоны, либо лесным массивом в виде заросшей бурьяном и крапивой небольшой березовой рощицей, либо упирались в прямой как стрела проспект, с городской иллюминацией в виде рекламы, либо через проулок, начинающийся с поворота кривой улицы, набитой дорогой в сторону цыганского озера.
Ворота предпоследнего дома на одной из таких кривых улочек, участок которого был обнесен высоким частоколом, были патриотично окрашены в смесь белого, красного и синего цветов с трехглавым орлом, явно наклеенным поверх краски, в верхнем правом углу. Сам дом был добротным, ухоженным со множеством хозяйских построек. Одна из которых, гордо именуемая амбаром, если по простому сарай для хранения сена, зияла в данный момент темнотой провала вместо обычной двустворчатой двери, которая была аккуратно приставлена к стене этого же строения.
– Даже будучи законченной сволочью, ты не ожидал этого, да? – Петр, хозяин этого дома стоял у калитки своего соседа справа и держал в руке сломанную штыковую лопату. – Ты вообще думаешь о последствиях? Или как Бог на душу положит? Ты вообще о чем думал?
Петр был голубоглазым, с крутым загаром, блондином средних лет в хорошей физической форме. Однако лицо его оставляло желать лучшего. После осколочного ранения некоторые мышцы лица так и не восстановились. И в минуты очень сильных эмоций лицо его застывало, как лицо античных статуй с выражением умиротворения. Одет он был в линялую черную футболку, потертые старые джинсы, на ногах резиновые сапоги с широкими голенищами.
