Кольцо помолчало и с некоторым удивлением выдало:
«А ты прав. Доски сделаны одиннадцать лет назад, гвозди – еще раньше, но все вместе собрано летом одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года по вашему летоисчислению».
«Ты что, с досками переговорило?» – удивился Попов, уже выбитый из состояния созерцания.
«Нет, тут немного сложнее, хотя… учитывая твое образование… можешь считать, что я у них спросило».
«Да ну, – обиделся на «образование» Серега, – а что ты вон у того тополя можешь спросить?»
«Что угодно», – заявило кольцо. Помолчало пару секунд, и вдруг захохотало:
«Да ты об это дерево дважды башкой приложился! В пять лет, когда с самокатом не справился, и в двенадцать, когда в хоккей играл. На валенках».
«Про хоккей помню, – буркнул Попов, – про самокат – нет. Врет оно. Или забыло».
«Я же не с деревом разговариваю, – хмыкнуло кольцо, – я следы смотрю, в тонком поле. Ну, в ауре тополя, чтоб тебе понятно было».
Серега задумался:
«Ты хочешь сказать, что пространство сохранило все мои действия за семнадцать лет? И ты видишь эти следы?»
«Примерно так, – подтвердил «боевой артефакт», – что тебя конкретно интересует? Вот тут тебе клюшкой бровь разбили, там дальше – шайбой в колено попали, вон то стекло ты мячом выбил. Все записано в пространстве-времени».
«Погоди, – оживился Попов, – значит ты можешь посмотреть, что произошло с мамой?»
«Нет, – сразу разочаровало кольцо, – она вышла из подъезда, и больше сюда не возвращалась».
«А куда пошла?»
«Никуда не пошла, – вздохнуло кольцо, – села в машину и уехала».
«Что за машина? Номер?»
«Ага, ты думаешь, все так просто, следователь доморощенный? Я тебе про мать рассказало только потому, что ты ее помнишь. Вот если ты мне машину покажешь, я тебе скажу – ездили в ней знакомые тебе люди и когда. Вон, в том синем автомобиле она много раз сидела, какой-то старик ее возил».
«Это дед Костя, – покачал головой Попов, – сосед по коллективному саду. Он нас часто домой подбрасывал».
«Понятно. А вон, похоже, и наш клиент. Удачно получилось, не надо его из-за двери выковыривать».
Серега обернулся. В самом деле, со стороны магазина шел Вова, помахивая двумя полиэтиленовыми пакетами с разливным пивом. Не очень твердая походка нового хозяина квартиры усугублялась остатками льда на тротуаре. Вова скользил, тряся вылезающим из синих «треников» брюшком, громко матерился, но упорно продолжал свой путь. У самого подъезда он окончательно выбился из сил: