– Слышь, братан, подвинься малехо! – от Вовы разило перегаром, но слова он выговаривал вполне отчетливо.
Попов пересел, и «братан» плюхнулся обширным задом на другой край скамейки. Откусил угол мешка с пивом, и долго, с наслаждением, высасывал мутный напиток, дергая щетинистым кадыком. Уполовинив пакет, вытер тыльной стороной руки губы, и кивнул Сереге:
– Будешь? Свежак! После вечера пятницы – самое то!
Попов помотал головой, и Вова допил остатки. Удовлетворенно рыгнул и хлопнул соседа по плечу:
– Зря отказываешься, братан. Пивас, что надо!
Серега почувствовал, как сознание затапливает багровая волна ненависти:
– Тамбовский волк тебе братан!
Вова не столько обиделся, сколько удивился:
– Ты че? Не хочешь пить – не пей. А че ты ваще здесь сидишь? Я в нашем подъезде всех мужиков знаю! Тебя не знаю!
– Зато я тебя знаю, – тихо, но с угрозой ответил Попов, хватая «братана» за ворот «олимпийки» и подтягивая к себе. Вова попытался взбрыкнуть. Кольцо хмыкнуло, и Серега почувствовал, что готов гнуть пальцами гвозди. Воротник кофты затрещал, закручиваясь вокруг шеи. Вова захрипел и замер, не выпуская второй пакет с пивом. Побагровевшее лицо с выпученными глазами, большой красный нос с синими прожилками и трясущиеся губы были совсем близко, и Серега едва удержался от искушения – ударить лбом прямо в переносицу «братана».
– Слушай внимательно. Я сын женщины, которая жила в квартире, которую ты купил. Сразу после продажи она исчезла, и скорее всего, ее уже нет в живых. Тот ублюдок, который продал тебе квартиру, убийца и мошенник. Я хочу знать его имя и фамилию. Я хочу знать, как он выглядит. Если с ним был еще кто-то, я хочу это знать. Понял?
– Пусти, – прохрипел «братан», – задушишь.
Попов слегка ослабил захват, и Вова жадно глотнул воздуха. Покрутил багровой шеей:
– Ну, отпусти уже. Мог бы и так сказать, чего хватать-то? Воротник вон порвал, а спортивка почти новая была.
Серега разжал кулак. «Братан» тут же отодвинулся на край скамейки, растер шею и припал ко второму пакету пива. Попов терпеливо ждал. Когда пакет опустел, Вова шумно фыркнул, искоса посмотрел на Серегу, и почти без замаха ударил его в висок.
В прежние времена валяться бы Попову под скамейкой в глубоком нокауте – кулачище у «братана» был пудовый. Но сейчас Сереге показалось, что Вова движется очень-очень медленно, как во сне. Кулак плыл к лицу целую вечность. Попов успел и в подробностях рассмотреть волосатые пальцы с сакраментальной татуировкой «ВОВА», и не торопясь убрать голову с линии атаки. Инерция удара сдернула Вову со скамейки и привела лбом прямо в низкий заборчик палисадника. Тонкие штакетины затрещали, принимая добрых полтора центнера веса «братана», и Вова сложился на грязном асфальте бесформенной грудой.