Надежда задержала на ребенке взгляд чуть дольше, чем требовалось. Парнишка заметил это и, забыв выдохнуть, начал с отчаянной радостью махать над головой правой рукой. Надежда улыбнулась в ответ и, на секунду прикрыв глаза, показала, что видит его. И он, счастливый, стал настойчиво дергать мать за рукав. Как же, сама Рэлла Тальконы заметила его и поздоровалась!
А еще ближе к ним, почти у самых ступеней, стояло легкое, плетенное из двуцветной (коричневая с белым) лозы, кресло. В нем сидела, напряженно подаваясь всем корпусом вперед, слепая, преклонных лет женщина, а по бокам стояли два сильных молодых мужчины. Надежда и ее узнала и даже вспомнила имя – Шигила. Именно она гадала им с Аллантом в этом же храме шесть лет назад. И еще одно знакомое лицо мелькнуло в первых рядах толпы – старый священнослужитель.
Служба показалась Надежде бесконечной. Теперь уже полностью законная Рэлла Тальконы, (никуда не денешься!) уже устала неподвижно стоять, сохраняя гордо-торжественное выражение лица.
Но вот, наконец, и все. Теперь, если верить сценарию мероприятия, Алланту осталось лишь зажечь свой светильник от единственного на сей момент огня во всем огромном храме, горящего в чаше у подножия статуи Защитницы. От него зажгут светильники все остальные тальконцы и дружно, всем храмом, вознесут финальную благодарственную молитву Защитнице. И тогда можно будет, наконец, покинуть весьма душный от скопления людей храм.
Старый служитель сделал чуть заметный знак рукой, и девочка с букетом побежала вперед, чтоб вручить цветы Рэлле Тальконы. Малышка очень торопилась и, наверное именно поэтому, споткнулась на предпоследней ступени лестницы и упала. Цветы разлетелись под ноги Императорской чете. Девочка сразу же вскочила, в ужасе глянула себе на ноги, и Надежда, едва ли не скорее ее самой, увидела, что малышка
о грань каменной ступени рассадила себе колени. Что обильно хлынувшая кровь уже успела дотечь до гольфов, особенно ярко выделяясь на белом. Девочка готова была вот-вот расплакаться и уже, испуганно расширив глаза, начала медленно открывать рот. Надежда среагировала быстрее. Она метнулась вперед, мгновенно присела возле девочки, закрыла своими ладонями ее разбитые колени и зашептала так, чтоб слышала только перепуганная малышка:
– Тихо, тихо, маленькая, не плачь. Только не плачь. Сейчас все пройдет. Сейчас не будет больно. Сейчас… сейчас… я быстро… Ведь уже не больно? Нет? Ну, что я тебе говорила. – И ей сейчас никакого дела не было, что все взгляды прикованы сейчас к ним. И только Аллант, единственный, понимал, что же на самом деле происходит.