Надежда наконец отняла перепачканные кровью руки от коленей изумленного ребенка.
– Вот видишь, все прошло.
Действительно. Розовая кожица коленей девочки уже не имела никаких следов травмы, и только, не успевшая высохнуть, кровь на коже и белой ткани гольфов подтверждали, что все не было шуткой.
Продолжая сидеть на корточках, Надежда обернулась через плечо, шепнула:
– Альгида, дай платок руки вытереть.
А девочка тем временем убежала к матери.
В храме стояла мертвая тишина.
И вдруг в этой тишине раздался зычный женский голос:
− Вспомните священные слова древнего пророчества. Час пробил!
Надежда невольно поднялась, чтоб лучше видеть, кто же это говорит.
И держала кисти рук на весу, ладонями вперед, боясь испачкать платье.
Это была Шигила, и она тянула в сторону Надежды трясущуюся старческую руку.
Волна шепота прокатилась по толпе. А Шигила продолжала вещать, торжественно цитируя пророчество:
– … И только невинная кровь ребенка на руках Посланника напомнит, что час пробил!
Надежда, недоумевая, обернулась к Алланту, но еще не успела ничего сказать, как перед ней опустился на колени старый священнослужитель, протягивая ей на вытянутых, дрожащих от волнения руках, незажженную чашу храмового светильника.
– Аллант, − чуть слышно, очень раздраженным тоном, прошипела Надежда, вполоборота оглядываясь на мужа, – что еще за цирк мне устраивают?! Ты ничего не говорил мне об этом! Предупреждать надо! Что я должна теперь делать?
Аллант, растерянный не меньше, и даже не пытающийся скрыть своего изумления происходящим, прошептал в ответ, заметно заикаясь, чего за ним обычно не замечалось:
– П-пож-жалуйста, ус-спок-койся и п-попыт-айся заж-жечь с-све-ттиль-ник.
– Как? С ума все что ли посходили?
– Ус-спокойся. Т-ты же ум-меешь. С р-рук. С-сама. – и замер в тревожном ожидании.
– Идиотизм какой-то! Чего еще выдумали? – Проворчала себе под нос Надежда, так и не дождавшись платка от служанки, застывшей на коленях с приоткрытым ртом. Чуть помедлив, она подняла согнутые в локтях руки до уровня плеч, крутнула кистями, сдвигая рукава. И свела над чашей, заметно дрожащей в руках священнослужителя, сомкнутые в боевую позицию пальцы.
Слабая ниточка разряда, и тут же вспыхнуло высокое голубое пламя в чаше, которую служитель немедленно воздел над головой.
Изумленное :