Развод с мужем… Могла остаться после развода в Венгрии, но уехала. И не раз пожалела. Жизнь в Москве со вторым мужем оказалась не так радужна, любовь ее не скрасила, а лишь еще раз убедила в том, что рая в шалаше с милым не бывает. А когда и шалаша-то своего нет, все в подвешенном состоянии – уже не до романтики.
Отъезд из Будапешта пришелся на 25 декабря – рождественские праздники. Перед поездом мы прогулялись по вечерней столице. Я прощалась с городом со слезами на глазах, понимая, что вряд ли смогу вернуться сюда когда-то.
Через десять лет жизни в Омске случилась поездка на Северный Кавказ. В 1999 году стала участницей гуманитарной акции, руководил которой и обеспечивал финансами отставной военный, ставший бизнесменом. Работали на пограничном КПП на 27-й магистрали «Ростов – Баку»: кроме обязанностей медсестры, я еще была фармацевтом, также участвовала в организации концертов и лекций для военнослужащих. Вела дневник.
«20.07.1999 г. Жара притомила. Начинаю страдать. Днем не спасает даже море. Вода почти такая же теплая, как воздух. Солнце пылает, сейчас оно белое. Море – синий волнистый перламутр, легкий бриз, рябь на воде. У берега – прозрачная волна, на дне рыбки какие-то, крабы махонькие на камнях. Пахнет водорослями и шашлыками с берега. В прибрежном кафе звучит мелодия Морриконе. Жизнь остановилась на прекрасное мгновение. Мозги плавятся, соображать невозможно. Но накапливается содержание в картинках, репликах, разговорах».
«Сюжет. Погранзастава, учебный центр, где готовят солдат для службы на границе с Чечней. Была договоренность о встрече на 26 июля, пришла к 9—00 часам. На КПП сказали, что майора Николенко нет. Ждала минут сорок. Не прибыл. Провели к замполиту (заместителю по воспитательной части) – майору Романюку. Вахтенный ушел, имени-отчества не назвал. Не знал? Или – необязательно: начальник да начальник, по воспитанию, без имени. Романюк десять минут уделил. Беседа на уровне: „Можно? – Нет, нельзя! Разрешения на интервью газетчикам нет“. Сказала, что все равно напишу, но могу и со ссылкой на его „нельзя“. Не понравилось. Улыбается вежливо, мол, разговор окончен. Майор Николенко или боится, или действительно очень занят. Надеюсь, второе. Не верится, что избегает встреч. Ведь было, было – и нравилась я ему, и рассказывал все, что спрашивала. И он рассказывал, и другие – прапорщики Путилин и Рыжий, ребята с КПП. Почему сейчас опять запрет, что за чушь? Что они, свой народ боятся, от газет шарахаются, как черт от ладана. Если сегодня не добьюсь приема у командира, включу женское начало, воздействую обаянием. Начну с Николенко: поговорить – не переспать, в глаза заглянуть придется и очки снять защитные. Сделаю пару снимков для истории любви простой русской поэтессы и офицера доблестных погранвойск, участника событий в Боснии, героя Чеченской войны 1995—1996 годов. Зря, что ли, стихи про него писала, героем сделала в статье, а он, негодный, рассказать о положении на границе не хочет. Трус несчастный, любовник несостоявшийся. Еще легенды ходят о гуляющих офицерах, а им не до гуляний – долг нести надо. Они ухаживать только за пистолетом умеют, не иначе. И напишу о них, вот только поговорю конкретно, чем дышат на данный момент. Жара не в счет. Вечером читаю стихи перед личным составом. Воспитательное мероприятие – это да, это можно. Ладно, дальше посмотрим».