– Вот ты где, – смягчив голос и добавив в него вкрадчивых ноток, произнес желтоглазый. – А я уже отчаялся дождаться нашей встречи.
С этими словами он улыбнулся безгубым ртом, обнажив ряд неровных серых зубов.
– Приходи ко мне, когда захочешь, я с радостью приму тебя.
Репрев, ошарашенный происходящим, не смея нарушить приказ семейства августейших особ, все еще стоял в оцепенении с наполовину извлеченным из ножен мечом.
Незнакомец метнул полный презрения взгляд в угол, на царственную семью, отчего они прижались друг к другу еще теснее и еще ниже склонили головы, выражая абсолютную покорность. Он вновь посмотрел на Репрева, но уже взглядом, исполненным добродушия, и, завернувшись в свой алый плащ, молча вышел из зала. В воздухе повисла звенящая тишина, которую нарушил вопрос преторианца:
– Кто это? И кто позволил ему так вести себя здесь и с вами?
– Это Риммон, – выйдя из оцепенения, спокойно сказала императрица. – Он тот, кому позволено все. А ты можешь идти. Если у тебя было какое-то дело к императору, зайди позже.
С этими словами она принялась подымать на ноги своего сына, тело которого сковал ужас. Казалось, он утратил связь с реальностью, губы тряслись, руки и ноги скрючила судорога, глаза были полны отчаяния.
– И это тот, кого я признал самым сильным в этом мире? Тот, кому я согласился служить? Нет, у меня более нет дел к императору.
Репрев повернулся к выходу.
– Постой, не уходи сейчас! – воскликнула Юлия. – На прощание я хочу поговорить с тобой, воин. Дождись меня в моих покоях.
Спустя полчаса, видимо, успокоив сына, она вошла в комнату, где её ожидал Репрев. Царственная матрона полностью вернула самообладание, от испуга не осталось и следа.
– Я сожалею о том, что ты увидел и узнал сегодня, – сказала она. – И я знаю, что убеждать и уговаривать тебя бесполезно. Да я и не хочу делать этого, ведь он позвал тебя к себе.
– Позвал, и я, видя его власть и силу… – горячо заговорил преторианец.
– Знаю, знаю. И все понимаю. Ты отправишься к нему.
– Не прямо сейчас, – замявшись, сказал воин. – Я пойду к нему завтра, может быть, в другой день или…
– Это неважно. Я знаю, ты горд и не побежишь по первому зову. И он знает это. Важно, что ты уже все решил.
– Императрица, я…
– Ты сослужил нам добрую службу, воин, – снова мягко прервала его императрица. – Ты не единожды спасал меня и моего сына от неминуемой смерти. Ты удостоен похвалы и награды. Мы отпускаем тебя. Перед уходом зайди к казначею, ему уже даны распоряжения.