– Кукурузный крахмал.
– Это всего…
– Ты думаешь, что я не знаю разницу? – она сказала это без гнева. Ровно. Так, как будто в её голосе было разрешение умереть. Тот, что в масле, побледнел. Она подошла к третьему. Тот смотрел в пол.
– Почему молчишь?
– Я…
– У тебя были свои расчёты. Ты знал, что он подмешивает. Но молчал. Значит, ты либо соучастник, либо трус.
Пауза.
– Мы не работаем ни с теми, ни с другими.
Генри молчал. Курил. Он смотрел на неё – не с гордостью. С удивлением. Она говорила, как он. Стояла, как он. Даже тень от её плеча легла так же, как раньше ложилась от его – на тех, кто провалился.
– Вы трое исчезнете. Сегодня. Не из жизни. Из города. У вас час. После этого – другие придут за вами.
Она развернулась. Пошла к выходу. Генри – за ней. На улице он достал сигарету.
– Сильно, – сказал он.
– Справедливо, – ответила она.
– Страшно, – добавил он.
Она взглянула на него.
– Мне тоже. Но не за себя. За тебя.
Он выдохнул дым. Глубоко. Смотрел, как он расплывается в морозном воздухе.
– Я никогда не думал, что ты станешь мной.
– Я не стала тобой. Я стала тем, кто умеет выживать. И ты – научил.
Он не ответил. Просто кивнул. Они пошли дальше. Как два одинаковых силуэта. Только её шаги звучали даже тише.
Ей было двадцать. Здание было новое, но стены пахли старыми страхами. Бетон. Хром. Запах дешёвого кофе и документов. На двери – табличка: «Договорное бюро поставок». Ни слова правды. За дверью – склад. За складом – люди, которые думали, что могут стать новыми. Когда Вивьен вошла, в комнате было шестеро. Один стоял. Остальные сидели. На ней – чёрное пальто в пол, облегающее платье, перчатки. Волосы собраны. На губах – холодный бордовый цвет. Ни драгоценностей. Только маленький пистолет в кобуре под тканью. Он не мешал ходить. Лёгкий. Как жест. Она сняла перчатки. Медленно. Села. Скользнула взглядом по лицам. Все замолчали. Она вытащила сигарету. Закурила. Сигнал – не спешим.
– Мне сообщили, что вы забыли, кто платит.
– Мы не забыли, – проговорил один. – Просто правила изменились.
– Нет. Изменились только вы. Правила не трогают.
Она сделала глоток коньяка из узкой фляги. Та самая, что раньше носил отец, достала бумаги. Положила на стол.
– Опоздания. Двойные накрутки. Попытка заменить три партии опиума травами. Я уважаю креатив, но не глупость.