– Сэр, – коротко кивнул шофёр, открывая дверцу.
Внутри пахло табаком и кожей сидений. Генри достал сигарету. Курил медленно, без спешки, не вдыхая глубоко. Как будто дым – это единственное, что ещё согревает лёгкие. Он закурил до сделки. Потом – после. И ещё раз – когда машина свернула в сторону. – Он уже не чувствовал вкуса. Только жёсткий пепел на языке. Первая сделка состоялась в складском сарае, возле старого мясного рынка.
Там, среди дубовых балок, пахнущих солью и железом, на деревянных ящиках с выжженными номерами, стояли двое: англичанин с пепельным лицом и коротким галстуком- бабочкой, и мужчина с южным акцентом, в пальто с меховым воротником. Генри вошёл и, не снимая перчаток, подошёл к ящикам.
– Проверено? – спросил он.
– Три раза, сэр, – ответил человек с бабочкой.
– Без следов?
– Чисто.
– Подписи?
Появился блокнот. Подписали. Без слов. Без рукопожатий. – достал флягу. Глоток коньяка. Один. Второй. Глотал медленно. Без гримасы. Генри на секунду посмотрел в окно, за которым шёл дождь, и сказал:
– Отправить к ночи. Пусть охрана не здоровается. Пусть смотрит в землю.
Он не объяснял. Он не объяснял больше ничего, никогда.
Во вторник его привезли к пабу «The Bitter Swan» – месту, где из- под барной стойки вынимали не пиво, а свертки с бумагами, золото, ключи. Внизу, за деревянной лестницей, располагалась тайная комната с каменными стенами.
– Вы – новый голос Арчибальда? – спросил кто- то в очках и бархатном жилете.
– Я – его отсутствие, сэр, – закурив ответил Генри, не поднимая глаз.
Здесь передавались долги. Здесь решались вопросы фамилий и позора. Генри смотрел, как старик в трости подписывает отказ от имущества. И не дрогнул, когда тот заплакал.
Среда прошла в мастерской на чердаке антикварного магазина, где под покрывалами лежали стволы в кожаных футлярах. Девушка в перчатках – синих, из ткани для оперы – демонстрировала оружие. Генри сидел на кожаном стуле, и, когда один из молодых людей засмеялся, он молча вытащил сигарету. Щелчок. Пламя. Затяжка. Выдыхая дым он сказал:
– Сэр, если в этом что- то смешное – мы, должно быть, принесли не тот товар.
Слова шли вместе с дымом – и исчезали также. Смех прекратился. Генри посмотрел на часы. Ровно семь.
Четверг
Генри. Ты где- то, где я не могу дотянуться. Я пыталась – ты знаешь. Я читала нашу книгу вслух, как будто ты услышишь. Молча. Пожалуйста, ответь. Просто… просто «да». Или «нет». Я подстроюсь. Но скажи хоть что- то.