Леонтий оказался очень весёлым человеком. Всю дорогу он развлекал меня забавными историями. Я от души хохотала над их сюжетом. Между делом, рассматривая его, я отметила про себя, что внешне он очень интересный мужчина. Несмотря на то что он был сед и не юн, выглядел он весьма подтянутым человеком. В нём угадывалась военная выправка и какой-то особенный лоск. Леонтий и сам очень скоро подтвердил мои предположения на этот счёт, признавшись в том, что в молодости служил в армии офицером.
– Ведь я суворовец, – с гордостью поведал мне он, когда мы выехали на Минское шоссе, – а суворовец – это не только звание. Это – образ жизни.
Я только одобрительно кивнула головой в ответ.
– Знаешь, какой у нас лозунг? – между тем спросил он меня.
– Какой? – вопросом на вопрос ответила я.
– «Жизнь – Родине, честь – никому», – процитировал Леонтий.
– Хороший лозунг, – улыбнулась я, а затем добавила. – Главное, чтобы он соответствовал действительным порывам того человека, под которым он выступает.
– Обижаешь, – запальчиво ответил Леонтий. – Суворовцы никогда слов на ветер не бросают, особенно когда дело касается красивых дам. На то они и суворовцы. И если им, к примеру, понравилась какая-нибудь женщина, то они пойдут напролом, чтобы завоевать её сердце.
Оторвавшись от дороги, он многозначительно глянул на меня, ожидая с моей стороны ответной реакции на его слова. Но я промолчала.
«Какое мне дело, – рассеянно подумала я, – до тех принципов, по которым ты живёшь. Я не собираюсь с тобой общаться дальше. Вот довезёшь меня до Москвы, и aдьёс-покедова! Больше мы никогда не увидимся».
Но когда мы прибыли в столицу, Леонтий не захотел отпускать меня в неизвестность. Написав на клочке бумаги свои координаты, он потребовал у меня взамен мой номер телефона. Я не стала кривляться, словно глупая школьница, и написала на другом клочке бумаги номер своего мобильника.
«В крайнем случае поменяю симку, если он будет очень назойлив», – подумала я, вручая листок Леонтию.
После этого он помог мне донести мой чемодан до входа в метро, где мы и расстались, и где у пересечения линий в центре зала станции в ожидании меня томился мой взрослый сын.
А через час, когда я оказалась дома, я благополучно забыла о Леонтии, занявшись повседневными заботами.