Сделав глоток, Рэм продолжил:
– Вдали от общегалактических трасс он нашел планету, заселенную когда-то переселенцами из первой экспансии. Может быть он хотел, чтобы научное сообщество не вмешивалось в его опыты. Или боялся собственного провала. Как бы то ни было, ему удалось совершить невозможное. Он смог связать планету пространственными тоннелями с другими мирами. Казалось бы – решена задача! Но что-то произошло. Вместо того, чтобы поделиться открытием с человечеством, и сказочно разбогатеть, ученый сделал ключи, активировав которые, можно оказаться в другом мире. По своей прихоти он назвал их картами. У него, по всей видимости был помощник, который пытался воззвать к голосу разума. И за это был сослан на пустынную планету. На которую ты, Алекс, умудрился приземлиться.
– Там мне попался двенадцатилетний пацан, – сказал я, – и объявил, что он дорожных дел мастер. Велел искать карту.
– Да, – кивнул Рэм, – мы столкнулись с этим. Думаю, это такая фишка. Каждый новый мир – это как бы дорога или путь, который нужно пройти. Своего рода судьба. Вот ты попал на планету, где всегда зима. Что ты делал?
– Я? Жил… адаптировался к провинциальному образу жизни. Помогал местным в заготовке дров. Много чего делал.
– Вот! Подтверждение моей гипотезы. Ученый возомнил себя неким творцом, наблюдающим за судьбами людей. Он разбросал карты на которых была начертана схема пути. Если ей следовать, то попадешь дальше. Вот ты и оказался здесь. Куда тебя привела дорога-путь?
– К вам. И я рад этому. Рад, что встретил Марго.
Девушка улыбнулась и чуть покраснела. А может это от выпитого бокала.
– Вот так сюрприз, – сказала она, – но я рада, что ты вовремя на глаза попался. Не то сгноили бы тебя местные. Сразу ведь скноффом окрестили.
– Кстати о них, – вставил Рэм, – ты же понял, что скноффы, вернее спайты, безобидны? И слухи вокруг них ничем не обоснованы?
Я кивнул.
– Думаю, наш ученый неспроста выбрал именно эту планету. Он знал о спайтах. Работал с ними и понял суть их перемещений. Скорее всего они используют процессы интеграции физики времени и гравитационных возмущений. Неосознанно, конечно. Я не физик, поэтому точно сказать не могу. Пусть их грамотные люди изучают. Но это потом. Сейчас у нас другая проблема.
– Окунги? – спросил я.
– Да, но сначала закончу про спайтов. Ученый боялся, что свойством этих удивительных людей могут заинтересоваться местные. Ведь и в этом мире есть светила науки. Поэтому запустил масштабную информационную войну. Результатом которой стало превращение спайтов в изгоев общества. Буквально низведение их на уровень касты неприкасаемых. И да, придумал им обидное прозвище. С тех пор их и стали называть скноффами.