– До городов тебе не дойти, ― покачал он головой, когда услышал мой вопрос, ― единственный выход ― найти карту дорог. С её помощью ты точно доберешься до людей.
– Карту? ― переспросил я. ― Как она выглядит?
Парнишка пожал плечами.
– Тогда откуда ты про это знаешь? Может ты все выдумал и морочишь мне голову?
– Я ― дорожных дел мастер! ― с гордостью и неким презрением ответил тот.
Махнув на него рукой, я направился дальше. Не помню, когда конкретно это произошло, но что-то привлекло мое внимание. Нагнувшись, я поднял с каменистой поверхности серый пластиковый прямоугольник. Он был абсолютно чист ― ни единой надписи и рисунков. Решив, что эта безделица может однажды мне пригодится, я сунул её в карман. Потом были какие-то смутные обрывки сознания и неясные образы… Очнулся я уже в деревеньке со странным названием Багульник.
Я горестно вздохнул.
– Что случилось? ― тут же отреагировал внимательный Ефимко.
– Ничего, вспоминаю, ― пробурчал я.
Мы пробирались по светлой топи в бревенник. Это была уже пятая наша вылазка. Обычно с нами ходил Обрад, но сегодня он не появился.
– Это хорошо. Однажды, что-нибудь важное вспомнишь. Вот наберем дров и хватит пока. Да я ещё до соседа добегу. Стряслось у него что-то.
– Может ничего, ― сказал я, ― просто занят.
– Нет, Обрадко не такой. Он за дровами всегда ходит.
Светлой топью здесь называлось болото, на котором весной и летом собирали кислые ягоды. На мой закономерный вопрос Ефимко отвечал, что потому и светлая, раз легко проходимая. А вот другое болото звали гнилой топью. Из-за того, преодолеть его почти невозможно. Лишь немногие смельчаки отважились через него пройти. Один неосторожный шаг и трясина затянет к себе на веки вечные.
– Гляди, Санко! Почти пришли.
Бревенник мне нравился. Деревья стройные, высокие, порой казалось, что некоторые из них достают прямо до низкого зимнего неба. И растут не очень часто. В таком лесу далеко вокруг всё видно.
Мы выбрали одно невысокое дерево. Рубили по очереди. Сначала Ефимко, потом я. Когда дерево повалили, то первым делом избавились от сучьев. Благо их было мало ― только верхушка. Затем распилили на чурбаки подходящего размера. На это у нас ушел час непрерывной работы. После мы немного отдохнули и принялись грузить волокуши. Из одного дерева в среднем получалось 30—32 чурбака. В сани помещалось 15—16. Можно и больше, но нам не утащить. Поэтому одно распиленное дерево мы вывозили за два раза.