По названиям комаровских улиц можно было определить, откуда приезжали переселенцы. Например, одна из улиц называлась Пермятская, надо полагать, что на ней компактно поселялись семьи из Пермской губернии, другая – Черниговская, с домами: Васильченко, Петренко, Кузьменко, Черненко, Герасименко и Романенко, понятно, что они были из Черниговщины. На моей памяти сразу после войны ещё было много улиц, но некоторые из них быстро исчезали, к примеру, Аршинская, Кенащинская и «оторвановка» на Пермятской. Некогда большая улица Черниговская, где жили мои родители, и где я родился, постепенно сокращалась по количеству домов до полного их исчезновения. Намного укоротились такие улицы, как Антоновская, Пермятская и Сельсоветская, на которой, к слову, были по соседству усадьбы моих обоих дедов.
На некоторых улицах стояли большие, высокие и красиво срубленные деревянные дома под тёсом. К примеру, на Черниговской улице находился такой дом бывшего главного сельского богача Свирида, у которого была самая высокая урожайность зерновых культур и, по словам моего деда, нередко достигала 200 пудов с десятины благодаря тому, что он строго придерживался трёхполки, тройки пара, своевременной и качественной обработки земли. Тогда как у других хлебопашцев 100 пудов считалось уже хорошим урожаем. К сожалению, этого прогрессивного земледельца и рачительного хозяина потом раскулачили и с семьёй выслали. Правильней надо квалифицировать такие действия тогдашней власти, в больших случаях, как разорение самых способных и трудолюбивых крестьян. И, более того, отрыв таких людей от земли и высылка их в отдалённые места было ничем иным, как уничтожением лучшего крестьянского генофонда России. Сама же коллективизация в форме колхозов и совхозов, выдуманная в тишине кабинетов большевистскими горе-теоретиками, привела к вековой отсталости в сельском хозяйстве той страны, которая в своё время своими богатейшими природными ресурсами кормила большую часть Европы.
В самом конце Пермятской, в так называемой «оторвановке», на моей памяти был уже пустующий громадный дом семьи Ронженых. На Аршинской стоял также крестовый дом великого сельского оригинала Дмитрия Акимова, по прозвищу «дед Аршинский». Он всё лето ходил в валенках и при ходьбе никогда не подымал ноги, а тащил их волоком по земле, при этом за ним зачастую тянулся шлейф пыли. Когда его спрашивали, почему не подымает ноги при ходьбе, он отвечал, что незачем тратить на это силы. Но в своё время он был весьма предприимчивым хозяином, так как имел собственную маслобойку.