– Меня зовут Емек -ага, ваша сестра Минара просила помочь вам.
Это был тон свободного человека, не заискивающий, не грубый и не мягкий.
– Что ж, растопите печь! – вяло бросил ему в ответ Боят, безразлично уставившись в зеркало, в котором отражались бумажные кульки на столе. Что это было в них? Продукты? Старик пришёл со своей едой?
– Для начала, – упрямо произнёс Емек-ага, – я бы хотел услышать ваше имя, чтобы как-то к вам обращаться.
– Меня зовут Боят, – сдерживая раздражение, ответил хозяин дома, – а теперь растопите печь!
– Пожалуйста! – как-то двусмысленно послышалось в ответ, – Непременно растоплю, как только вы подскажете мне, куда мне можно разместить свои вещи?
И только, дослушав фразу до конца, Боят понял вдруг, что Емек-ага порекомендовал ему при просьбах использовать слово «пожалуйста». Он медленно повернул голову на старика и тихо процедил:
– Да, пожалуйста!
Тот почти почтительно кивнул, слегка улыбнувшись глазами.
Боят снова отвернулся и слегка раздражённо произнёс:
– Где хотите размещайте свои вещи, как видите, я не пользуюсь остальной частью дома.
– Хорошо, – с готовностью кивнул Емек-ага, так и не входя в комнату, – начнём с печи, в доме и правда прохладно.
Он отошёл от двери и Боят снова увидел его в просторной комнате, где старик проворно закопошился у печи. Боят раздумывал над их коротким диалогом и не смог не подметить, что этот человек достаточно своенравный. Нельзя было не заметить и явной харизмы этого бродяги. Однако было в этом нищем что-то едва уловимое, что-то неподдельно подкупавшее Боята. И он стал внимательно наблюдать, как старый человек, растопив печь, принялся возиться на кухне, что-то мыл, что-то резал и кипятил. Всё это старик делал быстро и почти бесшумно. И парню показалось, что Емек-ага тоже долгое время жил самостоятельно, и при том, что по хозяйству он управлялся достаточно привычно, старик не всегда жил на улице. Боят не помнил, как он уснул, но проснулся он спустя несколько часов от того, что кто-то цепко держал его за пальцы ног.
– Что вам надо?! – почти вскрикнул он.
И не то от того, что он нечаянно дёрнулся в постели или от того, что невольно двинул конечностями боль с такой силой пронзила его тело, что он во весь голос вскрикнул и тут же покрылся крупными каплями пота. Эта боль вызвала такую ярость, что Боят заорал во всю мощь своего голоса: