Берега медленно проплывали мимо, словно обрывки сна, эпизоды из скользящих мимо скал, лесочков и полян. Поляны попадались то – скалистые, поросшие кустарником, который светился тускло-голубым светом, то чёрные как дыхание умерших костров. Попадались – затопленные рощи, где деревья стояли по колено в воде, с листвой, похожей на перья чёрных птиц. Местами возвышались гигантские статуи, полуразрушенные, заросшие, уставившиеся в пустоту – их происхождение никто на борту не знал. Точнее никто точно не знал что они собой представляют. Яхта шла очень быстро и уже проделала приличный путь. Эти статуи были частью предыдущего расширения империи пока дикие племена опять не перепутали все карты, дань истории гигантского мира! Говорили что некоторые учёные знают о них, но это была настолько привычная картина что никто не упоминал их на борту! Они были частью Реки, как сама ночь которая окружала их вот и всё!
В небе над судном развернулась безмолвная бесконечность. Тысячи звёзд, и ни одна из них не повторялась. Некоторые мигали в зелёном или алом спектре, другие – двигались, медленно и плавно, как рыбьи стаи в отражающейся воде. В этой части мира не существовало привычных созвездий к тем к которым привыкли жители Хал-Вира.
Небосвод жил своей жизнью, будто отражал не небо, а чужой, параллельный океан, который возник как только яхта отдалилась достаточно далеко от Хал-Вира. Иногда между звёздами проступали слабые переливы, следы прямых линий росчерков белых мазков туманостей как следы от чьих-то древних маршрутов, давно позабытых путей. В этих местах не было ветра, не было звука – лишь мягкий шелест течения, и тихое, почти неуловимое гудение яхты Келессы, словно она сама пела и подпевала, не в голос реки, а в свою конструкцию из металла и дерева. Гудение успокаивало и придавало уверенности. Река не была чёрной. Она была глубокой. Словно под слоем тёмной воды скрывались иные реальности. Иногда Лурен, глядя вниз с палубы, различал силуэты – башней, арок, улиц и фонарей. Вдоль реки было множество поселений и на протяжении 8 тысяч километров район был довольно густо населён. И казалось, что они проплывающие поселения не отражаются, а живут в том течении, своим светом, своей ночью. Ночь текла вместе с водой, и сама Река становилась временем отсчитывающей течение жизни. Всё остальное замирало только она была движением и даже деревья склонили свои листья к её воде.