Что испытывает человек, создавший такое? Даниель мог только гадать, вспоминая, что создал сам. Однако его работа ещё не завершена. Он не так стар. Когда сын Рена положил последний камень в лантерну купола Святого Павла, сэр Кристофер был на десять лет старше, чем Даниель сейчас.
Миновали собор, въехали на Уотлинг-стрит и почти сразу остановились – впереди был затор. Теперь Рен смотрел на Даниеля заинтригованно.
– Я не собираюсь брать ваше дело на себя, – сказал он, – однако мне легче будет вам помочь, если вы соблаговолите сказать, что именно из Гукова наследия вам надобно. Его рисунки для украшения стен? Навигационные инструменты, чтобы добраться до Бостона? Астрономические наблюдения? Чертежи летательных машин? Гербарии? Часовые механизмы? Оптические приспособления? Химические рецепты? Картографические новшества?
– Простите, сэр Кристофер, заботы мои множатся и усложняются день ото дня. Я вынужден исполнять несколько поручений сразу, и потому ответ мой будет не вполне прост. Для первого дела – отправить что-нибудь в дар будущим русским учёным – сгодится почти всё. Для моих целей нужно то, что имеет отношение к машинам.
– Я слышал, вы вошли в совет директоров товарищества…
– Нет, это другое. Машина мистера Ньюкомена – огромный чугунный агрегат, и там моя помощь не требуется. Я думаю о маленьких, точных, умных машинах.
– Вы хотели сказать, маленьких точных машинах, изготовленных с умом.
– Я сказал то, что хотел, сэр Кристофер.
– Значит, снова логическая машина? Мне казалось, Лейбниц забросил эту идею лет… э… сорок тому назад.
– Лейбниц лишь отложил её сорок лет назад, чтобы… – Тут Даниель на несколько мгновений утратил дар речи от ужаса, что чуть было не допустил чудовищную оплошность. Он собирался сказать: «Чтобы создать дифференциальное исчисление».
Лицо сэра Кристофера, наблюдавшего, как его собеседник чудом избежал катастрофы, выглядело посмертной маской человека, умершего во время приятных сновидений.
Наконец Рен, просияв, сказал:
– Помню, как бушевал Ольденбург. Он так и не простил Лейбницу, что тот не довёл дело до конца.
Короткая пауза. Даниель думал нечто непростительное: возможно, Ольденбург был прав. Лейбницу стоило заниматься треклятой машиной и не вступать на священную землю, которую Ньютон обнаружил и застолбил. Он вздохнул.