Полет скворца - страница 2

Окрик: «Скворец! Славка!» – заставил его оторвать взгляд от неугомонных и неумолчных чернопёрых птах и оглянуться. Чернявый, востроглазый с резковатыми движениями Вячеслав и сам чем-то напоминал скворца, но прозвище он получил не за похожесть, а за полученную от отца фамилию Скворцовский. Фамилия была звучная, поэтому некоторые считали, что он является выходцем из аристократического рода, возможно, польского. Другие полагали, что он из холопов, поскольку в царской России были известны дворяне Скворцовы, а стало быть, и холопы их в прежние времена назывались скворцовскими, как у дворян Колычевых – колычевские, у Салтыковых – салтыковские, а у Демидовых – демидовские. Так что холопья скворцовские со временем вполне могли обрести фамилию Скворцовский. Третьи думали, что фамилия у Вячеслава еврейская. Узнать правду он мог от родителей, но, к великому сожалению, его отец, Степан Скворцовский, был убит белогвардейцами во время Гражданской войны в 1920 году, незадолго до рождения единственного чада – сына Вячеслава, а матушка, в девичестве Ефросинья Смирнова, скончалась в двадцать третьем от сыпного тифа. Её сердобольная подружка и соседка Галина Авдейкина ребеночка пожалела и, с соизволения мужа Тимофея, взяла осиротевшего мальчика в свою семью, в которой и без того имелось двое детей и ещё ожидалось пополнение. Затем пришел голодный тридцать второй, и опекуны с тяжелым сердцем вынуждены были отдать Славика в детский дом. Потом было безрадостное интернатское детство. Голод достал его и здесь. Скудная пайка черного хлеба и жидкой каши не могла утолить потребности растущего организма, а глаза жадно смотрели на продаваемые в магазинах и на рынках вкусности. К постоянному чувству голода добавилось чувство обиды и несправедливости, после того как он однажды случайно увидел в окно одного из ресторанов, что едят мордастые мужчины и холёные дамы. Эти чувства привели его вместе с другими воспитанниками к воровству, а со временем и в шайку малолетних преступников. В семнадцатилетнем возрасте за совершенные «геройства» Вячеслава определили в трудовую колонию, где он закончил семилетку и обрел профессию токаря, а по окончании двухлетнего срока койку в общежитии и работу на заводе в родном городе. Здесь он вкалывал, как проклятый, ожидая скорого призыва в славную Рабоче-крестьянскую Красную армию, а мордастые дядьки и холёные тетки, как и прежде, продолжали веселиться и поглощать изысканные кушанья, обильно запивая их алкогольными напитками в том же ресторане. Там же, неподалеку от входа в увеселительное заведение, в один из осенних вечеров он случайно встретился с пятерыми дружками из банды, в которой прежде состоял. Среди них оказались Мишка Муха и Гришка Пономарь, так же как и он, бывшие воспитанники интерната. Муха появился в интернате ранней осенью тридцать седьмого по причине того, что его родители были признаны врагами народа и репрессированы. Детей врагов народа особо не жаловали ни воспитуемые, ни воспитатели, а их в заведение в тот тяжёлый год поступило предостаточно. О них говорили, что яблоки от яблони падают недалеко. За это «яблочкам» доставалось сполна и унижений, и оскорблений, и частых побоев. Михаилу Авдейкину, получившему в интернате прозвище Муха, повезло больше других. Малорослого, щуплого, с большими светло-карими глазами, обритого наголо тринадцатилетнего мальчишку, одетого в драные холщовые штаны и побитый молью шерстяной свитер, сразу приметил и взял под своё покровительство пользовавшийся среди воспитанников авторитетом шестнадцатилетний Вячеслав Скворцовский. Взял не зря, поскольку признал в нем младшего сына бывших соседей-опекунов. Миша родился вскоре после того, как они его приютили, а потому малыш рос на глазах Вячеслава, и ему не раз приходилось с ним нянчиться. Со временем, будучи воспитанником детского дома, Вячеслав стал всё реже посещать семью, где его приняли добрые люди, поэтому для него стало полной неожиданностью появление Михаила в интернате. От него он узнал, что Алексей, брат Мишки, который был немногим старше Вячеслава, летом утонул в реке. Однако беды для семьи Авдейкиных на этом не закончились. Осенью арестовали отца и мать, объявив их врагами народа, сестру Валентину увезли в неизвестном направлении, а Мишу отправили в интернат. Теперь Вячеслав считал своим долгом позаботиться о мальчишке, как когда-то его родители позаботились о нем, к тому же их матери были подругами. Заботился недолго, поскольку вскоре угодил в трудовую колонию, а Мишка Муха в преступную группу, которую возглавлял Григорий Дорофеев по кличке Пономарь. Прозвище Пономарь он получил неслучайно, поскольку был в его биографии такой факт, когда ему в юном возрасте приходилось вместе с родным батюшкой бить в колокола в одном из православных храмов города. Когда родителя не стало, Григорий попал в детский дом, но ни почивший в бозе верующий отец, ни воспитатели так и не смогли привить мальчику основ добродетели, что привело Гришу в болото преступности. В это же болото он старательно тянул после первой отсидки и воспитанников интерната, время от времени появляясь неподалеку от него с гостинцами: папиросами, спичками, а еще с конфетами, булками и другими вкусностями и сладостями. Подолгу рассказывал обо всех прелестях воровской жизни и предлагал при этом свое покровительство. С его помощью и попали в это болото Мишка Муха и Славка Скворец. Он же, Пономарь, при встрече со Скворцовским у ресторана рассказал, что они безуспешно пытались проникнуть в элитное заведение через парадный вход, чтобы вкусить малую толику прелестей иной, сытой и обеспеченной жизни. Этому помешал злобный здоровяк-швейцар в синей униформе. Презрительно посмотрев на их внешний вид, он распушил седые бакенбарды и, преграждая вход в ресторан, посоветовал им поискать для посещения другое заведение. Тут-то и произошла их встреча с Вячеславом. Потолковать отошли за угол.