Теперь срочно переодеваться и разводить костер. Главное, все время что-то делать! Не думать.
Когда Зоя залезла в палатку, то увидела Нину и Свету, которые обнялись и тихо плакали.
– Нина! Света! Перестаньте! – От этой картины у нее тоже навернулись на глаза слезы, и она со злостью стряхнула их рукой. – Мы все мокрые и грязные. Нужно срочно переодеться и развести костер. Не хватало нам еще заболеть на этой горе.
Нина всхлипнула и кивнула. В ее глазах стоял страх, но она продолжала успокаивать Свету – девушка все никак не могла остановить слезы. Нина разжала объятия и нежно, по-матерински погладила ее по голове:
– Надо переодеться. Зоя права.
Сейчас Нина не старалась говорить по-русски правильно, и в ее речи проскальзывали вместо «ться» – «ца».
Зоя не заметила, что Нина прикрывала ноги. На обеих щиколотках висели высохшие, но еще жгучие браслеты из крапивы. Кожа под ними покраснела и припухла. Она не знала и того, что Нина смогла провезти на гору много крапивы и положила по несколько листьев на дно каждого рюкзака. Только Юрию не успела…
Пока они переодевались, у костра послышались шум и крики. Нина и Света забились в угол палатки. Зоя сунула ноги в мокрые кеды и выскочила из-под тента.
– Да насрать мне на твои приборы! – При этих словах Виктор, размахнувшись, изо всех сил пнул рюкзак Рэма.
Послышался удар по чему-то металлическому и треск. Виктор взвыл и запрыгал на одной ноге. Рэм, сжав кулаки, набросился на него и повалил на землю, пытаясь схватить барда за шею. Зоя застыла, не зная, что делать.
Вода, нужно окатить их водой. Пока она бежала к бидону, из палатки выскочил Евгений. Он схватил Рэма за шиворот, послышался треск разрываемой ткани, и руководитель оторвался от земли. Рэм с налившимися кровью глазами размахивал руками, куда попало бил Евгения. Наконец подоспел Борис и перехватил Рэма, заломив ему руку за спину. Виктор сжался на земле в комок и рыдал.
Шатаясь, Евгений подошел к кострищу и сел на камень.
– Что же это за карма! Никак не получается выбраться из тоннеля! Будет ли в моей жизни светлая полоса? Все темная да темная. – Евгений говорил будто с самим собой.
«Темная полоса». Как верно замечено. Их окружали черные горы, под ногами лежал черный вулканический шлак. Над ними нависало бархатистое светло-фиолетовое небо, прорезанное острым ножом месяца.