Даффи с непроницаемым лицом надел на щуп елочный шар.
– Работает? – уточнила Марш.
– Да, работает, – заговорщицки прошептал Даффи. – Можем говорить. Зачем девчонку притащила?
– Я обещала пирожное, – мрачно ответила она. – Сгоняй, лапушка?
Щуплая светловолосая Иви, похожая на ребенка с фотографий из подборок про древние войны, сморщила крошечное личико и стала похожа на плачущего ребенка из тех подборок.
– Ты обещала – ты и сгоняй.
Марш на нее уже не смотрела. Она смотрела на рыжего Освальда, который нервно тер свой кривой пятнистый нос с такой силой, что тот покраснел, как у брейсовского Деда.
– Что такое?
– Сны плохие снятся, – с вызовом ответил он. – А тебе – нет?
– С чего бы мне снились плохие сны, – фыркнула Марш. – И тебе должны сниться хорошие.
– Я в тебе не сомневался, – ухмыльнулся Освальд и продолжил тереть нос.
Только взгляд у него был. Нехороший. Марш видела такие взгляды у людей, которые собирались делать глупости. Поэтому она перегнулась через стол и заглянула Освальду в глаза.
– Ты помнишь, о чем мы говорили?
Даффи принес глушилку, но они все равно старались не говорить прямо. Аби их не слышит – его микрофоны глушит музыка, которая здесь затем и играет, а синие искорки под елочным шаром рассеивают слова, что могли бы пробиться. Но Марш не хотелось снова начинать воодушевляющую тираду.
Но, если подумать, какой у нее был выбор?
Неопрятные пятна разноцветного стекла застыли на белоснежном полу. Марш так радовалась этим окнам – старинным, в деревянных рамах, с настоящим витражом. Только в гостиной на первом этаже.
Как же, Гершелл разрешил.
Такая глупость.
Гершелл.
«Довольна, Арто?! Хватит смеяться, сука!»
Это правда было смешно.
– Тебе что, мало? – настойчиво повторила Марш. – Ты говорил, что не знаешь, где брать рейтинг после выпуска. Вы все говорили. Вы не умильные сиротки, вроде этой, – она кивнула на Бесси, – которым присылают подарочные боксы и делают инфоповод из каждого их достижения. У вас другой промоушен. И что, когда чуть-чуть осталось – вы стали бояться?
Три дома, заброшенных, слепых и черных, из старых построек. Тогда в каждой квартире были окна. Иви ворчала, что это отвратительно и у нее от этих дырок в стенах приступы трипофобии, а Марш испытывала сентиментальные чувства к этому милому архитектурному атавизму. К тому же из окон красиво вырывалось пламя при взрыве – огню тоже хотелось дышать.