– Как вы себя чувствуете, Сергей Петрович? – Вы еще с нами? – а вот последнего профессор, кажется, не говорил.
– Как вы себя чувствуете? – на этот раз более настойчиво, и меня бесцеремонно похлопали по плечу.
Оглядевшись, я обнаружил себя, сидящим в крохотном кабинете с белыми стенами. Напротив – с другой стороны стола – сидел молодой доктор, и смотрел на меня с сочувственной улыбкой. Его лицо показалось смутно знакомым, но ничего конкретного я вспомнить не мог.
– Где мы находимся? Что это за больница? – вопросом на вопрос ответил я.
Доктор, с бейджиком «Ларичев Евгений Петрович», оценивающе заглянул мне в глаза, взвешивая слова, прежде чем ответить. – Седьмая больница, инфекционное отделение, – после некоторой паузы проговорил он. Как вы себя чувствуете, Сергей Петрович? Вы помните, почему вас доставили к нам?
Доктор задавал стандартные вопросы, интересуясь моей группой крови, артериальным давлением, ростом, весом и вредными привычками, после чего разговор перешел на неприятную тему. В кабинет зашла худенькая медсестра и передала врачу несколько бумажных листов.
Корявый почерк полицейского протокола прыгал по страницам и колол глаза, в комнате повисло напряженное молчание. Предчувствуя, что разговор будет нелегким, я поерзал на стуле, пытаясь принять более удобную и достойную позу. Закончив читать, доктор вздохнул.
– Думаю, вы уже знаете, что здесь написано? – спросил он, опуская бумагу на стол.
– «Проснулся снаружи, на наружной стене, на карнизе семнадцатого этажа», – далее шло неразборчивое предложение. Что ж… несмотря на почерк и корявый стиль, события майор изложил верно.
– Вы не помните, как оказались ночью на карнизе семнадцатого этажа? – спросил доктор, стуча по блокноту толстой авторучкой.
– Помню, – соврал я, вспомнив видеозапись в полицейском участке. – Залез на крышу и спустился на карниз.
– С какой целью вы туда спустились? – спросил доктор, и что-то записал.
На этот вопрос не нашлось ответа, и я решил проигнорировать его. Дальше снова посыпались вопросы. Врач интересовался состоянием моего здоровья, и в первую очередь – сном. Я снова соврал, что не страдаю бессонницей, умолчал и о ночных кошмарах, две недели к ряду преследующих меня. Про провалы в памяти я ответил честно – никогда подобным недугом не страдал.