Он поднял глаза на сына:
– Через два дня я хочу повторить обряд Тары. Ее кровь, что до сих пор течет в наших жилах, поможет богам услышать мой зов. Я попрошу их спасти твоего брата.
Позабыв обо всем, Рейган схватил его за руку:
– Но, отец, Тара ведь умерла за свое желание! Боги никогда не помогают просто так, лишь жертва… Поэтому Олан сказал, что ты можешь погибнуть?
Гверн молча кивнул. Затем он опустил лицо в ладони и сгорбился. Впервые величественная фигура отца показалась Рейгану такой маленькой на фоне огромного зала и трона.
– Я не могу потерять Кайдена и готов принести любую жертву ради его спасения.
Рейган кивнул. Очень хотелось спросить, сделал бы отец то же самое и для него, но он не стал. В голове крепко засел совет Бренна не задавать вопросы, ответы на которые он не готов услышать.
– Иди в свои покои, – махнул рукой лорд.
– Да, отец, – поклонился Рейган.
Бренна, обычно стоявшего у дверей его спальни, сегодня не было. Рейган вспомнил его уход и нахмурился. Вопросов становилось все больше. Проворочавшись в постели несколько часов, он понял, что заснуть сегодня не получится. Разум буквально горел от размышлений и беспокойства за судьбы брата и отца. Поднявшись с кровати, Рейган накинул шерстяную рубаху и направился к своему любимому месту наблюдения у большого окна в коридоре. На улице светало, когда во дворе наконец показался Бренн. Он шел как-то странно, будто был пьян, а возле конюшни внезапно упал на землю. Рейган в испуге спрыгнул с подоконника и устремился на улицу.
Бренн лежал неподвижно, но, несомненно, был жив. Ногти на его руках потемнели и удлинились, а из приоткрытого рта виднелись клыки. Рейган уже видел такое – ликаны с юношеских лет умели частично превращаться в волков. В такой форме они становились намного быстрее, сильнее и агрессивнее людей. Но ведь Рейгану сейчас ничего не грозило, и защищать его было попросту не от чего. А значит, Бренн перевоплотился совсем по другой причине.
Глаза Рейгана расширились от осознания – его виллем покидал замок! Но зачем он нарушил закон? Побег был опасен и жестоко наказывался. Будучи вдали от валлийской крови, ликаны теряли разум и превращались в волков. Атти как-то упоминал, что, в отличие от осознанной трансформации, такое превращение становилось сущим наказанием: кожа горела огнем, кости ломались, а разум будто отрывали от тела. Если бы Бренн пробыл за стенами чуть дольше, то это непременно случилось бы и с ним.