Подавив зевок, Слава уставился в окно – на более интересную историю вихрящихся испарений, поднимавшихся с самой земли на высоту второго этажа. Привычное наблюдение: у старого кирпичного здания, где проходили все университетские занятия, ученики химического факультета постоянно разбивали какие-то громадные колбы с бурлящими разноцветными жидкостями. Случайно или намерено – никто этого точно не знал, но воздух, окутывающий фасад, казалось навсегда приобрел коричневатый оттенок.
Помимо паров, мир за стеклом целиком состоял из тумана, металла и камня. От дренажных каналов до пустых небоскребов, этих гигантов с торчащими из их тел антенными шпилями, – все казалось бесплотным, серым и плоским. Низкий потолок густых облаков простирался на весь горизонт, и лишь в редких прорехах проглядывали клочки мглистого неба. И более ничего. Смазанного желтого пятна, которое иногда называли солнцем, Слава не видел уже несколько лет. Возможно, оно где-то скрывалось. А может, в один особенно несчастливый день просто умерло в сумерках.
– Похоже, мы отвлекаем вас от чего-то чрезвыча-а-айно важного.
Вздрогнув от неожиданности, Слава обернулся и встретился лицом к лицу с Гирей. Старик стоял, серпом сгорбившись над столом. Каким образом у него получилось подкрасться так тихо, оставалось только догадываться. От его дыхания – теперь такого близкого – пахло свежей краской. В коротких волосах цвета каменной соли хлопьями громоздились куски мела.
– М-м-м, это ещё что такое? – спросил профессор и постучал желтым когтем по тетради.
Не думая, Слава посмотрел вниз: на пару пустых страниц… и свои огромные руки. Мать всегда считала их некрасивыми – такими невозможно будет сделать ничего путного, говорила она. Что же, в них и правда было неудобно держать ручку.
– Вы ничего не записываете, – с плохо скрываемым удовольствием проскрипел Гиря. В этот момент его голос напоминал жесткую терку. – Все-е-е уже знаете, да? Или вам просто-напросто наплевать?
Пока он говорил, Слава поймал себя на мысли, что никогда не видел зубы профессора. Они вообще у него есть?
– Ни то ни другое. Я просто ничего не понимаю.
Небольшая пауза, а затем Гиря хмыкнул. Ответ явно пришелся ему по душе. Он растянул тонкие пунцовые губы: видимо, предполагалась улыбка, но если увидеть такую во сне – можно уже не проснуться. Его сощуренные морщинистые глаза-пуговки стали похожи на парочку кривых галочек.