Она остановилась посреди просторной комнаты, и свет встроенных светильников, мягко льющийся с высоких потолков, безжалостно высветил её лицо. Левый глаз уже начал заплывать, кожа вокруг натянулась, приобретая багровый оттенок. Щека пылала ярко-розовым, как след от удара, оставленный кулаком того ублюдка. Губа треснула, и под носом застыла корка крови, размазанная неровными полосами. Её лицо было словно холст, на котором кто-то с яростью выплеснул свою злобу. Я хотел убить подонка, который её ударил. Я сделал глубокий успокаивающий вдох.
– Нужно приложить лёд к этому глазу, – сказал я, стараясь говорить ровно, хотя внутри всё полыхало.
Ева подняла на меня взгляд, но промолчала.
Я зарычал, не в силах сдержать раздражение:
– Ева, чёрт возьми, скажи, что тебе нужно.
Её губы дрогнули, и я увидел, как она борется, чтобы не развалиться на куски.
– Я боюсь полиции, – прошептала она, и этот шёпот был тяжелее крика.
– Тебе не обязательно возвращаться к ним.
Она смотрела на меня, и в её глазах плескалась такая печаль, что я почувствовал, как тону. Ева боролась с собой, чтобы не заплакать, и это было мучительно наблюдать. Она не плакала, хотя я знал, что ей этого хотелось.
– Хочешь, я вызову врача?
– Нет, спасибо, – её голос был тихим, но твёрдым, будто она цеплялась за остатки контроля.
Я прошёл к кухонной зоне, где чёрный мрамор столешницы блестел под светом. Открыл холодильник, вынул пару гелевых пакетов со льдом, которые держал для таких случаев, и аккуратно положил их на стойку.
– Приложи к глазу. Это снимет боль.
Она посмотрела на пакеты, но не двинулась. Её пальцы нервно теребили ремешок рюкзака, и я заметил, как дрожат её руки.
Я огляделся: кожаный диван глубокого серого цвета, стеллажи с книгами и винилом, запах свежесваренного кофе, всё ещё висящий в воздухе. Это место было моим убежищем, но сейчас оно казалось слишком большим, слишком холодным для неё.
– Мне нужно спуститься вниз на пару часов. Еда в холодильнике, чай и кофе в шкафу справа. Прими ванну, если хочешь. Делай что угодно. Никто сюда не войдёт.
Она кивнула, едва заметно, и я подавил порыв шагнуть к ней, обнять, прижать к себе, чтобы прогнать страх из её глаз. Чёрт, я не понимал, почему мне этого хочется. Я отвернулся, чтобы не видеть её лица.
– Ты здесь в безопасности, ладно? Просто устраивайся поудобнее.