– Где мои трусы? – вдруг спросила она, не поднимая взгляда.
Я пожал плечами:
– Шалавы вроде тебя знают, что такое трусы?
Она закатила глаза:
– Пошёл ты…
– Я-то пойду, а на тебе их всё равно не было.
Она приподнялась, и одеяло соскользнуло, обнажив её спину и бока. Плавные линии, тонкая талия, бёдра, которые сводили с ума, и кожа – гладкая, как мрамор, с лёгкой россыпью родинок. Диля провела рукой по груди, небрежно прикрывая. Я увидел, как набухли её соски от холода – вчера я забыл закрыть дверь на террасу.
Она с трудом встала, пошатываясь, словно ноги не успели отойти после нашей ночи. По полу были разбросаны её вещи: бюстгальтер, платье, туфли, плащ с шикарным воротником.
– Будешь сидеть и пялиться или хотя бы дверь прикроешь? – огрызнулась она, застёгивая лифчик.
– Сама закрой, если некомфортно, – отмахнулся я, но в итоге всё равно поднялся, прошлёпал к террасе.
Но в последний момент передумал. Пусть проветривается. Ей полезно. А у меня хоть голове полегче станет от свежего осеннего воздуха.
Рядом обнаружил свои сигареты, которые валялись под тумбочкой. Зажёг одну, глубоко затянулся, стараясь разобраться, что теперь делать. Диля тем временем лениво поправляла платье, механическими движениями, будто сама сомневалась, зачем ей всё это.
– Понимаешь, насколько это всё отвратно? – бросила она.
– Это взаимно. Но встретимся через неделю в баре, как обычно. Не забудь заранее нажраться, чтобы я не тратил много времени.
Она резко обернулась, уже застёгивая лямки на туфлях. В злости на её лице промелькнула странная грусть, а я сделал вид, что не заметил.
– Макс, – её голос прозвучал тише, – ты когда-нибудь перестанешь быть таким козлом?
Я снова затянулся, отворачиваясь, чтобы не смотреть ей в глаза:
– А ты перестанешь приходить?
Она не нашла, что ответить. Лишь резким движением накинула плащ на плечи и пошла к выходу. На пороге обернулась, словно хотела что-то сказать, но замолчала. Я услышал лишь стук каблуков, направляющихся в сторону прихожей.
– Однажды мне закажут твою голову, и я с радостью её оторву, – крикнула она уже с другого конца квартиры, затем хлопнула входной дверью.
Я спокойно выпустил облако дыма:
– Или я оторву твою… – буркнул я, зарываясь лицом в едкий табачный запах.
В комнате стало неожиданно тихо, только шум ветра с террасы и стук в висках напоминали, что это утро – не более чем ещё один день в бесконечной череде таких же похмельных, тяжёлых пробуждений.