Оскар вздохнул, бормоча:
– Нет, это слишком слащаво. По-другому скажу. – Он спрятал букет хризантем за спину, откашлялся и произнёс: – Кларисса, ты хорошая девчонка, а я с нашей первой встречи вёл себя отвратительно. Прости меня и прими эти… – он достал букет и протянул закрытой двери, – цветы.
Оскар стоял перед дверью замка, в котором жила его учительница-мучительница, и репетировал речь неотразимого парня, когда за спиной раздалось лёгкое покашливание. Парень обернулся и застыл с бестолковой улыбкой на лице, увидев перед собой Клариссу с пакетом из супермаркета.
– Я… – начал он, но девушка лишь кивнула:
– Я слышала.
Оскар молча протянул цветы. Она приняла их, но без восторга.
– Прелестные цветы, – это было сказано столь холодным тоном, что, казалось, им можно воду превратить в лёд.
Кларисса открыла ключом дверь и пригласила гостя войти. Оскар силился придумать более-менее приличную шутку, способную разрядить обстановку. Но все идеи в голове вымерли, точно животные в ледниковый период.
Кларисса сама нарушила затянувшееся молчание. Взяла учебник литературы и спросила:
– Помнишь, на чём мы остановились в прошлый раз?
И тогда Оскар с абсолютной ясностью понял: она ему не по зубам. Она не Кристина из 9-го «Б» и не похожа на других знакомых ему девчонок, которыми он крутил как хотел. Кларисса совершенно другая – не его уровня.
– Не помню, – буркнул Оскар.
Он ощущал безысходную злость и досаду на эту девицу. Ещё десять минут назад шагал по улице счастливый и уверенный в себе, а сейчас, осознав, что его затея очаровать юную училку провалилась, словно разом лишился сил. Ему нестерпимо захотелось спать, он с трудом удерживался, чтобы не зевнуть.
– Оскар, что-то не так?
– А? – рассеянно посмотрел он на неё. Кларисса чего-то ждала от него, какого-то ответа. А ему просто хотелось крикнуть ей в лицо: «Дура! Какая же ты дура! Я здесь сижу, как пёс на цепи, потому что, если уйду, папаша засунет меня в спецшколу для несовершеннолетних, где из меня сделают мишень для метания дротиков!»
Но Оскар молча смотрел в её серые глаза и не мог переступить какой-то неведомый, но чрезвычайно высокий барьер, не позволяющий ему всё это выкрикнуть.
Он уловил негромкий шорох и опустил глаза. Кларисса закрыла учебник и отложила на столик.
– Мне кажется, – нерешительно начала она, – будет лучше, если ты подойдёшь к своей классной и откажешься от дополнительных занятий.