Я хмурюсь.
– Фу, нет уж, это негигиенично. Не хочу, чтобы твоя голая задница или какие-то телесные жидкости оказались на моей постели.
– Ой, брось, Бел! Все равно в твоей кровати ничего интересного не происходит. – Я знаю, что она шутит, просто дразнит меня, но ее слова все равно ранят. Джеки осознает свою ошибку и морщится от раскаяния. – Ладно, это было грубо. Прости. Я не это имела в виду.
– Не извиняйся. Это ведь правда. – Я пожимаю плечами, и, к счастью, мы подходим к дверям столовой. Ненавижу обсуждать свою личную жизнь или ее отсутствие.
– Да, но еще я знаю, что ты заботишься о матери, и сейчас для тебя это самое важное. Потом будет еще полно времени для мужчин. – Она улыбается, и я киваю, желая закончить на этом разговор.
Хватает и того, что моя мать почти каждый день напоминает мне, что я должна заниматься другими, более продуктивными студенческими делами, а не заботиться о ней. Я хочу поддержать ее, но она настаивает, чтобы я сосредоточилась на своей жизни. Вот только это дает обратный эффект: оттого я волнуюсь все больше, пока мой разум не превращается в паутину навязчивых мыслей о том, что я делаю для нее слишком мало. Что могу потерять ее. Я судорожно сглатываю.
Двойные двери столовой распахиваются, и нас окутывает теплый воздух, едва мы с Джеки заходим внутрь.
Обеденный ажиотаж в самом разгаре. От болтовни однокурсников и звона посуды трещат барабанные перепонки. Внутри зарождается тревога. Ненавижу толпы и громкие звуки. Обычно я прихожу сюда до обеда или сразу после него, чтобы избежать столпотворения. Мистер Псих отвлек меня, и я потеряла счет времени. Джеки пробирается сквозь толпу, и я иду следом, пока мы не доходим до другого конца зала, где лежат подносы.
– Господи боже, почему здесь так много народа? Сегодня даже не вторник тако.
Я пожимаю плечами.
– Может, еду раздают бесплатно.
– Вряд ли, – фыркает Джеки. – Это заведение слишком шикарное для бесплатной раздачи.
Мы встаем в общую очередь и ждем, когда сможем выбрать еду. В столовой подают и горячие блюда, и полуфабрикаты. Я беру стаканчик йогурта, сэндвич с яичным салатом и воду, а Джеки выбирает сэндвич-субмарину[1] и кусочек пиццы.
– Не вздумай меня осуждать. – Она улыбается, когда я вскидываю бровь.
– А как же: «Я отказываюсь от углеводов до Нового года»? – Я повторяю слова, которые она сказала мне на прошлой неделе после того, как взвесилась и поняла, что набрала больше двух килограммов. Она умоляла, чтобы я напоминала ей о диете каждый раз, когда попытается ее нарушить.