Ее назвали Сиби́ль, и уже через неделю я стоял на коленях в тронном зале королевского замка и клялся в верности ненавистному комочку, завернутому в расшитое золотом и серебром одеяльце. Король Оррик Вейтар держал принцессу на руках, а она мирно спала. Народ ликовал, моих родителей распирало от гордости за сына, что будет беречь принцессу, а я мечтал только об одном – стать свободным и навсегда покинуть Родисиз.
А потом…
Сибиль было десять месяцев. Она стояла у бортика фонтана в саду и, забавно пыжась от натуги, пыталась дотянуться до воды, чтобы дотронуться до плавающих в ней разноцветных рыбок. У меня как раз закончились утренние занятия по фехтованию, и теперь мне надлежало провести весь день подле маленького монстра, подыхая от скуки.
Как всегда, злой и угрюмый, я понуро брел к фонтану, рядом с которым в беседке, увитой пышными цветами, отдыхала королева со своими фрейлинами и суетились няньки принцессы. Сибиль, повернув голову, заметила меня, расплылась в улыбке и… неожиданно впервые пошла. Пошла навстречу мне, забавно растопырив ручки в стороны и лопоча что-то радостное на своем нелепом детском языке. Нянечки и фрейлины завизжали от восторга, испугав малютку Сибиль. Принцесса вздрогнула и споткнулась. Я поймал ее в последний момент, когда она уже почти ударилась лицом о каменную плитку. На пару мгновений повисла звенящая тишина, а потом со всех сторон донеслись причитания взволнованных женщин, на глазах которых едва не расквасило носик королевское дитя. Запаниковав, они на время позабыли даже о том, что принцесса научилась ходить.
Я же почти не слышал их галдежа. Стоял, бестолково таращась на сияющую улыбкой Сибиль, которую держал на руках. Никогда прежде я не прикасался к ней, хотя она частенько тянула ко мне свои пухлые ручонки, требуя внимания. Ощутил, как что-то изменилось в тот момент, и бестолково улыбнулся ей в ответ.
Сибиль росла, а я, сам того не замечая, все меньше и меньше противился нашей связи, искренне радуясь каждому ее достижению и не находя себе места от тревоги, когда она болела или пребывала в унынии.
В два года Сибиль впервые позвала меня по имени, исковеркав его, конечно. Вместо «Арвэл» у нее выходило «Аель», но это ничуть не злило меня, в отличие от нянечек, которые неустанно твердили, что принцессе следует называть меня принятым в обществе «Хранитель Талвейн». Но малышке Сибиль было откровенно плевать на приличия, и для нее я так и остался просто Арвэлом, за исключением тех случаев, когда мы с ней присутствовали на официальных мероприятиях.