Навстречу вооруженному до зубов отряду преследователей, состоящему сплошь из опытных боевых магов, вышел пожилой мужчина в сопровождении двух сыновей-подростков и дочери, которой едва ли было больше восьми. В тот день мир впервые узнал, что существуют уникальные люди, не владеющие магией, но способные поглощать ее и рассеивать, сколь бы сильны не были заклинания. Мужчина, которого звали Каэри́н Вейтар, и его дети играючи обезвредили вторженцев, а беглые чародеи во главе с моим предком Э́драном Талвейном, чью магию Вейтары не тронули, добили врагов. Так зародилась крепкая дружба между двумя родами, которые впоследствии сообща переписали историю Родисиза и подарили ему процветание, сделав самым могущественным королевством на континенте.
В благодарность за спасение один из Талвейнов создал Клятву Нерушимых Уз – заклинание, связавшее наш род с Вейтарами. Так, Талвейны присягнули на верность Вейтарам и уже никогда не смогли бы причинить им вред, а если бы такое и случилось, то кара в виде мучительной смерти пала бы на всю нашу родню без исключений. Вейтары же в свою очередь навеки отреклись от возможности влиять на магию Талвейнов. И так как на всем континенте лишь семья Вейтаров владела даром подавлять чары, их уступка Талвейнам тотчас же вознесла последних надо всеми другими магами Родисиза. Установилось равновесие, и каждый раз, когда на свет появлялся очередной Вейтар, у кого-то из Талвейнов на груди вспыхивала метка в виде фиолетового цветка ириса, говорящая о том, что отныне один человек обязан посвятить свою жизнь защите другого.
Я ненавидел Клятву Нерушимых Уз всеми фибрами души, ведь она лишала Талвейнов свободы, хоть и даровала привилегии, о которых другие могли только мечтать. Я каждый день молил Богов и духов, чтобы те смилостивились надо мной, не дав прокля́той метке возникнуть на моем теле, но Боги не сжалились.
Мне шел одиннадцатый год, когда я вскочил с криком посреди ночи, потому что грудь слева обожгло огнем. Не сразу сообразил, в чем дело, но осознав, буквально взвыл от отчаяния, ногтями сдирая кожу в том месте, где теперь красовалась татуировка с поганым фиолетовым ирисом. О том, что королева носит дитя под сердцем, было известно всему Родисизу, как и о том, что с наибольшей вероятностью его Стражем суждено стать мне.