Горий присвистнул:
– Так ему, может, годков сто пятьдесят?
– Не меньше.
Приглушённое расстоянием, но узнаваемое «крь-кррь-крррь-крюйу» долетело до слуха людей.
– Мородунка! – дед встревожено оглянулся.
Горий тоже забеспокоился:
– Деда, ты чего?
Не отвечая, Несмеян впервые за весь путь дёрнул вожжи:
– Ну, Трудень, шире шаг, – он ещё раз оглянулся. – Скоро подъём, с телегой там не проедёшь. Пешком надоть. Ты уж держись за мной, не отставай.
– Не отстану. А что там, деда?
– Идёть, тудымо-сюдымо, кто-то за нами.
– А кто?
– Да кто ж его знает. Может, лось воды вышел попить, а может, тот лось на двух ногах.
Беспокойство человека передалось и животному. Задрав морду и, сторожко прижимая уши, жеребец оскалился.
Старик ласково погладил по напряжённой шее:
– Но, но… Труденёк, не балуй. Тише, тудымо-сюдымо.
Конь, пофыркивая, зашевелил ушами.
Лес густел с каждым шагом. В стройные ряды сосен замешались тонкие ели и корявые лиственницы. Потемнело, и комары атаковали людей с новой силой. Всё трудней приходилось и жеребцу. Мох на скользких камнях сменили редкие лишайники. Корни деревьев, змеями расползающиеся по каменистому ложу в поисках хотя бы ямки с землёй, буграми переплетали чуть заметную тропинку. Рассыпающиеся камешки шуршали под копытами и ногами. Чтобы не оступиться, шагали сторожко. Трудень переносил копыта степенно, стараясь попадать между корней. Движение замедлилось. Перед первым крутым подъёмом дед, изредка настороженно оглядывавшийся, остановил телегу:
– Распрягай пока, а я отлучусь ненадолго. Надо, тудымо-сюдымо, проверить.
Прислушиваясь к чему-то, Несмеян передал вожжи внуку. Вполголоса помянув Тарха Перуновича и сотворив перуницу[5], осторожно свернул с тропинки. В три прыжка преодолев нагромождения камней, исчез. Всё произошло так быстро, что Гор даже не успел спросить, куда это дед собрался.
На склоне Несмеян разогнался. Уже невидимый с тропинки, быстро перебирая ногами, посеменил под откос.
Пожав плечом, парень потянулся к супони. Умело развязал. Посматривая по сторонам, взялся за хомут. Ему хотелось распрячь Трудня до возвращения деда. Чтобы тот, едва заметно улыбаясь, сказал: «Ну, ты шустрый, я и обернуться не успел, а конь уже охаженный».
На бегу Несмеян умудрился зацепиться за крупный камень, из-под ног полетел мелкий камешник, и он остановился. Он на месте. Тропка здесь круто поворачивала, скрываясь между высокими, выше человека булыгами. Отличное место для засады. Несмеян выбрал подходящий валун. Расслабленно кинув руки вдоль тела, старик прижался к прохладному камню спиной. Пройти по переплетённым корням и каменной крошке бесшумно невозможно – хоть человеку, хоть сохатому, и он рассчитывал услышать преследователя или преследователей.