– Дедушка, стой!
Дедушка медленно поворачивается, я ещё не вижу его лица, но уже понимаю, что это не он. У дедушки Вити никогда не было куртки с капюшоном. Он любил шляпы и ненавидел капюшоны.
– Извините, мы ошиблись, – говорит Алиса чужому дедушке, и тот просто пожимает плечами.
До школы мы доходим молча.
– Ты думаешь, нам всё это приснилось? – спрашивает Алиса уже на крыльце.
– Не знаю, – честно отвечаю я.
– Значит, сны можно смотреть вместе, как кино? – Алиса стягивает с головы шапку и засовывает в рот кончик своего длинного хвоста.
– Перестань жевать волосы, ты же не маленькая.
– То маленькая, то не маленькая, мы сейчас опоздаем! – Алиса забегает в школу, а я остаюсь стоять.
Звенит звонок, хлопает дверь, запуская опаздывающих. Первый урок – русская литература. К Людмиле Николаевне я опаздывать не люблю, но в школу сегодня совсем не хочется. Из-за тяжёлого серого облака, как из-под одеяла, то показывается, то прячется краешек солнца. Я берусь за ручку двери и на секунду оборачиваясь. Мимо школы, в сторону нашего дома, идёт мужчина в куртке без капюшона и бежевой шляпе. У него длинные худые руки, и сутулится он совсем как дедушка Витя. Я опоздал всего на три минуты, Людмила Николаевна ругаться не будет.
ИНТЕРМЕДИЯ НОМЕР ОДИН. ЗАЯВКА
Виктор Петрович разглядывал верхушки берёз и не понимал, как такое может быть. Верхушки были широкие, ветвистые, густо усыпанные листьями – сразу видно, что за окном не низкие саженцы, а высокие взрослые деревья. И это запутывало ещё больше. Кабинет с написанной от руки табличкой «Обращаться сюда» находился на первом этаже. Можно было бы, конечно, допустить, что Виктор Петрович задумался и не заметил, как поднялся на второй или на третий этаж, но в том-то вся и штука, что ни лестницы, ни лифта, ни даже коридора здесь не наблюдалось. Здание было одноэтажным. Одноэтажным и однокабинетным.
Виктор Петрович подошёл к окну и попытался заглянуть вниз. Но никакого низа за окном не оказалось, только верхушки больших спокойных деревьев.
– Берёзы, – зачем-то сказал Виктор Петрович.
Любочка кивнула, не поднимая головы от тетрадного листа, плотно исписанного узкими, жмущимися друг к другу буквами.
– Я старался писать разборчиво, но сами понимаете…
Что должна была понимать Любочка, Виктор Петрович не знал, поэтому на всякий случай просто развёл руками. Любочка неопределённо качнула головой. Белые пушистые кудряшки легонько взлетели и тут же вернулись на место. «Как облако», – подумал Виктор Петрович, разглядывая Любочкину причёску. В этом сходстве было что-то успокаивающее – как будто оправдались ожидания. Что за ожидания и почему им важно оправдаться, Виктор Петрович думать не стал – это была длинная и, скорее всего, запутанная мысль, а такие мысли уже давно в голове Виктора Петровича не задерживались, ускользали, уступая место коротким и ясным.