– Ну уж нет! Колотить своего будущего ротного командира неразумно, – пошел на попятный Гусь, который решил, что чем черт не шутит, когда бог спит, а быть побитым этим сопляком для него, боевого и награжденного солдата, позорно.
– Жаль. Я бы стал богаче, а мой кошелек – толще. В гитлерюгенде я выступал в городской команде юношей-боксеров и весьма успешно – полка в моей комнате заставлена полученными тогда кубками и призами. Сейчас уже не занимаюсь – мужчина должен уметь драться и постоять за себя, но у профессиональных боксеров довольно скоро от многочисленных ударов страдает мозг, и они быстро глупеют. А ты чем увлекался, когда был в гитлерюгенде?
– Техникой и велосипедным спортом, – буркнул Гусь, безуспешно стараясь придумать остроту про отбитые мозги.
– Что же, сильные ноги тоже полезны. Можешь быть и водителем, и вестовым. А после войны – почтальоном, они все недурные велосипедисты, – с шутовской серьезностью пришпилил товарища очкарик.
И водитель не нашелся, что ответить. Но затаил обиду и запомнил. В словесных перепалках так и пошло – брехать заряжающий умел куда лучше: и язык у него был хорошо подвешен, и словечки знал всякие разные.
Вот и сейчас влез поперек.
– Сейчас Иваны лупят вполне часто и метко. Мне мой папа (тут Поппендик спохватился, что это слово в компании бравых танкистов выглядит как-то очень уж по-детски и потому сразу поправился), так вот мой отец мне говорил, что надо понимать, каким будет артиллерийский обстрел, и принимать меры.
– А что конкретно? – заинтересовался очкастый умник. И даже блокнотик достал, куда непонятной стенографией записывал понравившиеся ему сведения.
– О, все просто. Бывает огонь беспокоящий. По одному снаряду в час, по одной мине в полчаса. И с неравными промежутками. Просто из вредности характера, чтобы насолить противнику. Шмякают туда и сюда через час по чайной ложке, но на нервы действует, а кому-то может и не повезти. Тут приходится просто уповать на судьбу – и копать поглубже, это отлично спасает, когда ты в окопе. Так что сиди поглубже и поменьше бегай по открытой местности, а то Фортуна вычеркнет тебя из списка везунчиков.
– Да, десять метров окопа лучше, чем два метра могилы, – согласился заряжающий и черкнул несколько закорючек.
Польщенный тем, что его речь стенографируют, словно он видный ученый или солидный политик, командир танка продолжил: