– Ты платишь, потому что хочешь получить влияние. Влияние, которого у тебя не будет, пока ты не будешь платить с удовольствием. – голос монаха стал каким-то удивительно странным и угрожающим, хотя звучал совсем не громко. – О подачках ты мог надеяться, когда платил храму Энряку-дзи. Они любили всё делать за деньги, а не потому что им это надо… Для нас деньги – это лишь мерило преданности, и не более того… Думаешь, нам так уж важно собирать эти железки? Это людям важны железки, а нам важны люди. Мысли людей. Их души…
Куроду передёрнуло. Он понятия не имел, что от него сейчас попросят, но уже понимал, что не в состоянии будет выплатить эту цену. Он ведь привык покупать то, что у ему надо, а не откупаться. Даже даймё, которые вечно требовали от него всё больше и больше, не казались ему теми, от кого он откупается. Он платил за то, чтобы трогали не его, а его конкурентов, которые не в состоянии заплатить. Это совсем другое. И так было и с кланом Роккаку, и с кланом Ода, который его победил… Тот человек, что сидел сейчас перед ним, явно хотел, чтобы от него откупились. И именно за этим он пришёл.
– Что Вы хотите от меня? – сипло спросил Курода.
– Сделать из тебя того, кто заслуживает нечто бОльшего, чем просто зарабатывать на торгах и трястись каждый день при виде очередного самурая. – голос монаха стал поспокойнее, хотя тон при этом оставался весьма зловещим. – Скажи это. Скажи, что хочешь бОльшего, и я увижу, насколько ты сказал это честно.
Бывают такие моменты, когда кто-то доводит тебя до такой точки за несколько минут, при том, что ты шёл к ней годы. Курода ведь правда хотел бОльшего. Он хотел уважения, он хотел, чтобы его ценили. Чтобы люди восторгались тем, как он умеет что-то организовывать, создавать новое, держаться за свои позиции, идти к цели. Он хотел эту девушку из самурайского рода себе в жёны, понимая, что так он сможет хотя бы отчасти всё это получить, перестав быть частью низшего сословия Японии. Он хотел поменять многое и долго шёл к этому, держа это глубоко у себя внутри, потому что прекрасно знал, как легко может снести ему голову любой самурай, что встретится на пути и решит, что его чем-то оскорбили.
– Я… – Курода сглотнул и прочистил горло. – Я хочу бОльшего, настоятель.
– Другое дело. Это слова настоящего мужчины, а не того, кто швыряется золотыми и серебряными железками во все стороны. А то вижу, как бы твоё внутренне одиночество не привело к тому, чтобы у тебя в доме завёлся Хитори-муси (мифическое существо в виде червя по преданиям, заводившееся в домах одиноких людей – примечание автора).