– Кутх. Просто Кутх. Можно на «ты», не стесняйся. Я тебя зачем сюда притащил-то. Мне нужен заместитель.
Юрий Петрович за годы службы привык действовать в условиях частичной неопределенности. Но это было чересчур. Он хлопал глазами, не знал, куда деть руки, как обращаться. Тут тебе не начальник штаба, а целое божество. Это самое высшее руководство, понимаешь…
– А-а-а… как же без приказа? – проснулся в офицере бюрократ.
– Так тебе всего лишь приказ нужен? – обрадовался Кутх. – Сам его и состряпай. Я подпишу. А к приказу краткая инструкция. Ты должен будешь управлять миром, следить за балансом, чтоб его ни в какую сторону не перекосило.
– Разрешите поинтересоваться размером вверенной территории.
– Смотри сюда, – Кутх свел над головой крылья и плавно развел их в стороны. Меж его крыльев, уменьшенная в десятки раз, развернулась тундра. Холмы, перелески с низкорослыми деревцами. Отчетливо было видно, как мирно пасутся табуны оленей. Юрты, дымки костров. Человеческие фигурки что-то там суетятся. И вот под взглядом картинка сдвигается, становится видно седое побережье. Холмы перерастают в горы. Но кое-где тундра покрыта густыми непрозрачными облаками.
– Это и есть весь мир? Что-то маленький какой-то и плоский. А под облаками что?
– Под облаками скрыты места, где в меня не верят. У них свои божества. Я существую лишь для тех, кто во мне нуждается, – просто ответил Кутх. – Мир, говоришь, маловат? Так посмотрим еще, как ты с ним справишься.
Капитан первого ранга мигом подобрался. Снова вытянулся в струнку.
– На какой срок я буду назначен заместителем? – сочиняя в глубине головы приказ, осведомился Синичкин.
– Думаю, пару веков, ну, может, еще с полсотни лет захвачу. Ты пока тут осмотрись, а мне кое-куда отлучиться надо.
Кутх исчез, а капраз призадумался.
Посидел, посчитал, и тут его осенило: «Не подходит на зама моя кандидатура. Я от силы еще лет тридцать протяну. А дальше что: вот так и помру, неизвестно где, посреди тундры, без связи. Никто не узнает, где могилка моя. Превращусь в ягель, сожрут меня олени, и буду целую вечность оленьим навозом валяться в тундре». На этом месте офицеру стало невыносимо грустно. Он, конечно, не какой-то хлюпик, просто каждый раз, когда задумывался о конечности собственного бытия, слезы наворачивались на глаза. Учитывая стальной характер и спартанскую закалку Юрия Петровича, иных вариантов показаться на свет у них не было.