Лохматый аж покраснел от удовольствия. Видимо, эта тема его очень волновала, и мой интерес к ней ему льстил. Возникновение румянца на его лице приписывать смущению из-за моей дивной красоты я не стала. Не напоминал мне этот «книжный червь» (в отличие от своего товарища) ценителя милых женских мордашек. Набрав в грудь побольше воздуха, он спросил:
– Вы что-нибудь слыхали о «Голубиной книге»?
Я, чуть вскинув бровь, спросила:
– Это, которая считается русским духовным стихом, которую отвергала Христианская церковь?
Константин, видимо, не ожидая от меня таких познаний в данном вопросе, так обрадованно закивал головой, что я даже начала опасаться, кабы не оторвалась она при таком активном движении с его тоненькой шеи. Обошлось. Он расплылся в улыбке и затараторил, глотая окончания:
– Именно!!! Ее датируют концом пятнадцатого века. Она написана в форме вопросов-ответов на такие темы, как, ни много ни мало, сведения о происхождении мира, людей, сословий… В общем… Вы совершенно правы!!! – Он заговорил, чуть понизив голос, оглядываясь при этом по сторонам: – Она опровергала многие Христианские догмы… Потому и была запрещена церковью! – Не иначе, как от волнения, что он решился высказать такую крамольную мысль в стенах святого монастыря, Костя стянул с носа очки и кинулся их протирать бесхитростно краем своей чуток помятой клетчатой рубашки навыпуск.
Я кивнула головой и нараспев процитировала:
– И слышу я знакомое сказанье,
Как Правда Кривду вызвала на бой,
Как одолела Кривда, и крестьяне
С тех пор живут, обижены судьбой.
Лишь далеко на окиане–море,
На белом камне, посредине вод,
Сияет книга в золотом уборе,
Лучами упираясь в небосвод.
Та книга выпала из некой грозной тучи,
Все буквы в ней цветами проросли,
И в ней записано рукой судеб могучих
Вся Правда Сокровенная Земли!
– И добавила с легкой усмешкой, глядя на их несколько оторопелые лица: – Кажется, именно об этой книге были написаны строки Николая Заболоцкого… – Не дожидаясь комментариев, быстро задала свой вопрос: – Так что насчет найденной библиотеки? Чья она?
Лохматый засуетился. Кинулся к тому самому фолианту, который перед моим приходом изучал, и затараторил:
– Представляете…!!! Эти книги намного, понимаете, очень намного старше «Голубиной книги»! Я пока даже не берусь оценить точно, какого они возраста!!! Но каково качество!!! Даже сам переплет… Вы только посмотрите…! – Восторженные слова сыпались из него словно горох из прорванного мешка. Он осторожно закрыл фолиант и сделал приглашающий жест, чтобы я сама убедилась, насколько это превосходно.