– Милочка… Я слышал, что вы привезли коллекцию икон из нашей епархии в дорогих окладах с драгоценными камнями. Я хотел бы выбрать на подарок в день именин своему крестнику что-нибудь приличествующее данному событию…
Нет, конечно, моя работа требовала выдержки и уважительного отношения к людям… Впрочем, не только работа. Но вот обращения «милочка», да еще произнесенное таким тоном, будто я служу у него в горничных, я никак не могла принять. Тонко улыбнувшись, я пропела:
– Для начала давайте с вами договоримся: вы не называете меня «милочкой», а я не стану называть вас «голубчиком»… И тогда я вам с удовольствием покажу весь ассортимент, привезенный из епархии, который у нас имеется в наличии.
От неожиданности и удивления глаза у него на мгновение расширились, а потом сразу же сузились, словно у дикого кота, которому охотник, по нечаянности и небрежению, отдавил лапу. Мальчики на входе как-то сразу напряглись, чуть подавшись вперед. А я с тоской подумала, что лучше бы я плюнула ему на его лакированные дорогущие туфли, чем сказать такое. Но отступать уже было некуда. В магазине повисла напряженная, словно хорошо натянутая гитарная струна, и почти такая же звенящая пауза. Продавщица Тонечка, не выдержав драматичности момента, сдавленно пискнула и тут же зажала рот двумя ладошками под суровым взглядом Людочки. Наш охранник Игореша сделал коротенький шаг вперед, будто готовясь к прыжку. Вот же… Мужчина побуравил меня своим взглядом, от которого мне, честно говоря, было ни тепло, ни холодно. Приходилось мне видать и не такие взгляды. Поэтому я стояла со спокойной улыбкой на лице и ожидала его решения, прикидывая про себя, сварят меня в молоке или будут живьем сдирать кожу? Остановилась на последнем варианте. Подобная реакция с моей стороны на такие «смотрелки» для мужчины, по-видимому, была в новинку. Выражение его глаз тут же изменилось. Сначала в них мелькнула гроза, которая быстро уступила место некоторому изумлению. Затем изумление быстро сменила растерянность, а потом… Он тихонько рассмеялся, будто своим мыслям, и с любопытством, которое было сродни любопытству ученого-энтомолога, обнаружившего новый вид насекомого, проговорил с легкой иронией:
– Как же вас величать… Уважаемая…?
Мысленно поаплодировав ему за выдержку, я вполне доброжелательно проговорила: